Василий Щепетнев: Черная земля (Часть 1)

Жаль только, сухомятка. Что ж дальше делать? В дверь постучали. - Еремки нет у вас, студент? - девица из сельсовета заглянула, любопытствуя. - Да он собирался уйти, вроде, - Никифоров оправил на себе одежку, смахнул за окно крошки. - Должен был меня сначала дождаться, - Клава и сердилась, и улыбалась. Чему? Ничего смешного. Сажа у него на носу, что ли? По простоте улыбается, по глупости, из бабьего интересу. - А вы тут один ночью спали? - С кем же мне спать еще? - сказал и покраснел, вышло двусмысленно. Клавка так и прыснула. - И не боялись? - Чего? - Некоторые боятся. Ночью прийти сюда - самый страшный спор раньше был. Кто из парней решался, полгода потом хвастал. - Суеверия, - хотелось говорить и говорить, но вот о чем? - Вы городской, с понятием, а у нас темных много. Комсомольцы боролись с предрассудками, Аля... - она запнулась. - Мне к ней надо, а то придет дядя Василь. - Он вам... он тебе дядя? - Троюродный. В селе каждый, почитай, кому-нибудь да родня. Так я пойду, сказала она полувопросительно но и как-то... нехотя? дразняще? Никифоров подумал немножко и пошел вслед за ней. - Куда он ее задевал? - Клава искала что-то, больше глазами. - Что задевал? - Да тетрадь, писать в которую. - Дайте, я посмотрю, - Никифоров подошел к гробу, дыша осторожно, еле-еле. Тетрадь лежала рядом, около матерчатой звезды, сейчас выглядевшей довольно невзрачно. - Вот она. - Ой, спасибочки, - она непритворно обрадовалась. Или притворно? - Вы дышите, дышите, здесь покойники не пахнут долго. - Да я... я ничего... От холода? - Воздух такой. Знаете, тут раньше даже мощи были, потом их выбросили, а в раку героя гражданской войны положили, и он неделю пролежал, тоже летом, и совсем-совсем никакого запаха не было. От сухости, и селитра в воздухе растворена, нам объясняли. Только потом оказалось, что он совсем не герой, а как раз наоборот, беляк. - Правда? - Да, а раку в подвалы спрятали. Или еще куда, не знаю. - Подвалы? - Да, под нами. Только глубоко. Видите, какая она? Пришлось посмотреть. Действительно, будто спит. Даже кажется, что вчера бледнее была. - Ну, молодежь, настроение боевое? - Никифоров вздрогнул, Василь подошел тихо, совсем неслышно. - Ты, Клавка, оставайся здесь, а нам с товарищем Никифоровым потолковать нужно. Дело есть, - они прошли под яблоньку. - Какое дело? - Никифоров спросил бодро, как и должно молодому комсомольцу. - Да так я, нарочно сказал. А то уболтает она тебя. Хорошая девка Клавка, но... Ты-то как? - Я... я хорошо, а что? - Спалось на новом месте нормально, клопы не мучили, блохи? - Нет, ничего. - Ну и хорошо. А Еремка где? - Ушел, наверное, он мне говорил... - Насчет дядьки, знаю. Пойдем, позавтракаем. Завтракали они в доме товарища Купы. - Сам он спозаранку в сельсовете. Не такой товарищ Купа человек - о долге, о работе забыть, - завтрак был скудный, кружка кислого молока да черствый хлеб, но Василь и это ел в удовольствие. Пришлось из вежливости подобрать до крошки. - А дело вообще-то есть. И людей поближе узнаешь, - Василь достал планшетку, повесил на плечо. - По коням, молодцы. Делом оказалась подписка людей на Индустриальный заем. Приходили на виноградники, и Василь начинал обстоятельную беседу. До середины мало кто выдерживал, хмуро, невесело, но - подписывались. Заминка вышла на четвертом селянине. - Ну как, будем подписываться на сто, или пожлобимся, остановимся на восьмидесяти? Мужик, большой, степенный, продолжал работать работу. - Чего призадумался, Николаич? - Ты, Василь, у нас вроде как барин. Барин Дай-дай. Ходишь и оброки выколачиваешь. Только оброки эти нигде не записаны. Что положено по закону, то отдаю, а лишнего - шалишь. - Сам шалишь, братец. Генеральной линии не понимаешь, или так... придуриваешься? - На то времени нет. А линия такая - обогащайтесь, не слыхал? Кто работать не ленив, жить по-людски должен. У меня твоих бумажек заемных - по горло. Хватит, пора и честь понять. - Эх, Николаич, Николаич, не я ж те займы придумываю. Их сверху спускают, - Никифоров видел, что Василь зол, но крепится. - В кулак пусть спускают, коли приспичило, а мне тот заем без надобности. - Как хочешь. Неволить не могу. Страна и без твоих денег проживет, а вот ты... Пожалеешь, грызть землю будешь, да поздно. - Ты не пугай, не пугай. Возьму, не возьму - едино, как повернется, так и выйдет. Сможете, так все заберете, но сам я вам не поддамся. - Заберем, придет время. - Вижу, не терпится. А знай, это пока я здесь, то все - добро. У тебя ж да других нищебродов добро прахом пойдет, с голоду пухнуть станете. - Поговори, поговори... Договоришься... Они пошли прочь. Внезапно Василь подмигнул: - Видишь, заядлый какой. Читать дальше