Владимир Щербаков - Восточный конвой

- Это понятно, однако вы уже не можете высказать вслух что-то из того, что наверняка думаете и что не очень обрадовало бы их.

- Нет, вы напрасно так думаете. Ведь мы - кто? Легальная и признанная оппозиция! Как бы власти ни кочевряжились, они не могут не обращать внимания на мнения остального мира: будь они хоть технетами в квадрате - им в одиночку не выжить, в стране ресурсов меньше, чем в носовом платке.

- В квадрате не выжить, - усмехнулся Милов, - а в кубе?

Силене моргнул озадаченно, потом рассмеялся:

- Вы остряк. Но и Куба выживала, пока в нее вливали - хотя бы нефть... И вот, представления внешнего мира требуют каких-то видимых признаков демократии, а демократия не мыслится без оппозиции. У технетов же оппозиции не может быть принципиально: единомыслие заложено в их конструкцию. Вот им и приходится...

Милов пьяненько ухмыльнулся:

- Ну, а почему бы вам не помочь им в этом? Программировать их, скажем, на два мнения, а не на одно?

- Программировать - какие мнения? Вы о чем?

- Насколько я понимаю, вы ведь здесь и заняты их производством?

Силене ответил совершенно другим - негромким, серьезным голосом:

- Нет. Мы занимаемся совершенно другой проблематикой. И я надеюсь, что у вас хватит такта и рассудка не спрашивать - какой именно! Мы вообще не разговариваем здесь о делах, мы отдыхаем; а если бы тут было принято болтать о работе, то вас бы сюда и на порог не пустили. Не думайте, что интересы государства тут не охраняются. Отнюдь!

- О, - сказал Милов и икнул, - я, видимо, сморозил некую глупость. После четвертой дозы это со мною бывает. Извините великодушно. Итак, вы оппозиция?

- По сути - нет, конечно. Мы же не политики. Тем не менее пользуемся правом говорить порою и неприятные вещи. Власть делает так, что эти наши упражнения в элоквенции становятся известными за границей - и все сугубо довольны. Кстати, и мы тоже.

- А вы-то чем?

- Ну, например: как вы, возможно, еще не успели узнать, нам покидать эту территорию запрещается. Мы, так сказать, в резервации. И для каждого выхода нужно особое разрешение самого что ни на есть высокого начальства. Разрешение такое в принципе получить можно, но процедура это тягомотная, технеты вообще не любят решать быстро, выработалась у них почему-то такая традиция. А ведь бывает у нас и по чисто деловым вопросам: надо срочно с кем-то увидеться, пока получишь официальное разрешение - надобность эта тридцать раз успеет пройти. Вот и договариваешься тут же, на месте, вот с этими самыми. И для дела польза, и тебе самому приятнее...

- Да, - сказал Милов несколько рассеянно, - это, конечно, выгода существенная. Постойте, о чем это мы с вами?.. Ах, да. Да. И они в самом деле могут это обеспечивать?

- Простите, что именно обеспечивать? ~ Ну, вы говорили о секретности. Не сомневаюсь, что вы ее не нарушаете, но ведь сюда приезжают и уезжают посторонние лица, да и, кроме вас, здесь наверняка есть всякий низший персонал... Обождите, не отвечайте, давайте сперва выпьем, а то я все никак не согреюсь... Они выпили.

- Ну, - проговорил затем Силене, - те, кто занимается черной работой - не люди, а технеты, и они попадают сюда не по своей воле и весьма ограничены в возможностях. Мы получаем их из Системы Порядка, если угодно.

- Мне это вовсе не угодно, - пробормотал Милов, - а точнее, мне все равно, я-то к вам не попаду, уж можете быть уверены. Тем более что у вас вакансий нет.

- Совершенно верно, сейчас нет. Но бывает - кто-то переберет рентген, такой - уже не работник...

- Да, был у меня знакомый врач-рентгенолог, так у него, помнится, были какие-то неприятности по мужской линии... Ну, вы понимаете... - и Милов противно захихикал.

- Да, конечно, - проговорил Силене, - это очень забавно, - и тоже посмеялся.

- Это очень хорошо, что они вам помогают, технеты, - вернулся Милов к старой теме. - Морально легче, не правда ли?

- Помогают. Понимают ведь, что мы если и вылазим за ограждение, то не для собственного удовольствия, вернее - не только для него, но и для работы. Ну, а в наших результатах ведь и они заинтересованы, знают, что работаем на них в конечном итоге, и учет достижений у них поставлен неплохо. Вот к примеру...

Но примера Милов не дождался, потому что в зале снова поднялся всеобщий галдеж, вызванный появлением новой, достаточно многочисленной группы отдыхающих. Они, правда, не казались особенно воодушевленными предстоящим весельем.

- Да здравствуют встречающие и провожающие! Гип-гип ура! - воскликнул кто-то из уже разогревшихся.