Дмитрий Щербинин - Счастье

- Ничего, ничего - все хорошо! Сейчас приду! Через несколько минут! Подожди, пожалуйста!..

Этим выкриком своим он отнюдь не успокоил, но только больше встревожил, перепугал даже Вику. Ведь голос у него был такой страдающий, и в то же ненавистью наполненный. И она, все еще из спальни, плача, прокричала:

- Да что же это такое?! Виталий, Виталий - что с тобой случилось?!..

Он замер, весь обратился в слух, и вот уже вполне отчетливо услышал ее, стремительно приближающиеся шаги. Он отдернулся к стене, он предостерегающе выставил перед собой руки, но было уже поздно - Вика вошла в комнату, и включила свет. Виталий сразу ослеп, и со стоном схватился за болящие глаза он зажался в угол, и еще надеялся, что в этом угле она его не увидит, хотя, конечно же Вика увидела его как только вошла. Она испугалась еще больше, даже вскрикнула - подумалось ей, что с ним какой-то припадок, что он умирает. Несколько мгновений простояла без всякого движенья, смертельно бледная, затем бросилась к нему, Виталий же понял, что сейчас будет схвачен, и вот вскочил на ноги, по прежнему ничего не видя бешено стал отмахиваться:

- Уйди! Оставь меня!.. Я требую!.. - и вдруг взмолился пронзительным, стонущим голосом. - О-ооставь!!!! О-о-оставь!!!

Вике было жутко - она уже забыла, что находится в некой квартире, что еще жива - ей казалось, что распахнулась пред ней адская бездна, что она уже умерла, и никак уж из этого кошмара не вырваться - да право - разве же может быть в нормальной жизни такой вот кошмар, такой вот надрыв?! А Виталий все стенал и стенал - все молил, и выл, чтобы не подходила, чтобы оставила его в одиночестве - и все то уткнувшись лицом в стену, и все то сотрясаясь от рыданий...

Когда, наконец, немного успокоился, когда глаза его привыкли к свету, то первым делом, конечно, повалился на колени, и стал вглядываться в щель между стенкой и стеной. И при этом свете смог увидеть то, что жаждал увидеть; не кассету - нет - всего лишь маленькую серебристую блестку выступающую там на пределе видимости; и, конечно, одним сильным рывком он вытянул к ней свою руку - вытянул так далеко, как только мог, содрал кожу у локтя, защемил у предплечья, но, конечно, и не почувствовал этой боли, но все, задыхаясь от волнения, продолжал туда рваться - но уж дальше никак нельзя было просунуть - пальцы впивались в пыльный пол, но до кассеты так и не доставали. Конечно, Виталий и не думал сдаваться - он боролся за свое счастье, за свою мечту он дергался, и можно было подумать, что бьется в конвульсиях, он ревел и хрипел, он молил - и мольбы его были бессвязны, обрывочны, но пронзительны, но искренни. И Вика все сидела на диване, вся сжалась, дрожала, и не знала как вырваться из этого кошмара.

Вот, наконец, Виталий вскочил на ноги. Безумный его, исступленный взгляд метнулся по комнате - скользнул и по Вике, но она уже не пугала его, она значила для него не больше чем вся эта дорогущая мебель. И вот он понял, что должен делать - схватился за край стенки и из всех сил дернул - она лишь слегка покачнулась, он совершил еще один такой же отчаянный рывок - на этот раз упала, разбилась одна из хрустальных чашек.

Звон бьющегося стекла вернул Вику к реальности - она осознала, что перед ней все-таки не адское чудище, но ее муж - муж, который за несколько часов до этого уже закатил перед гостями сцену, и у которого, судя по всему, продолжалась горячка. Она поддалась первому порыву, и бросилась к нему сзади, обняла за плечи, поцеловала в шею - он, поглощенный жаждой добраться до музыки даже и не заметил этого, совершил еще один отчаянный рывок стенка содрогнулось, слегка накренилась, и еще несколько посудин разбились.

- Нет же! Нет! Я говорю тебе - остановись! Я приказываю! Слышишь?! Слышишь?!.. Виталий!.. Или я буду звать на помощь! ВИТАЛИЙ!..

Но Виталий по прежнему не обращал на нее никакого внимания - с того самого мгновенья как он увидел кассету любые внешние преграды, в том числе и жена, которой он так ужасался уже больше ничего для него не значили.

И это презрение к себе вдруг взбесило Вику: "Да что же я сошка, рабыня какая-то?! Причудам этого припадочного подчиняться?!.. Ну уж нет - и я могу постоять за себя!" - она то и позабыла, что когда-то, бесконечно давно, в некий действительно безумный, романтический период своей жизни клялась Виталию, что и рабой его будет, только бы позволил рядом находится. Но теперь все это бесило; от бешенства у нее даже в глазах потемнело, и она его сзади за волосы дернула, и даже не ведая, откуда взяла такие силы - смогла оторвать его от стенки, и развернуть к себе. Сейчас, в мертвенном электрическом свете, вся взмокшая, трясущаяся - она показалась Виталию отвратительной, она показалась ему духом преисподней, который жаждал заполучить его обратно; и тогда Виталий перехватил ее за плечи, бросил на диван, зверем зарычал, бросился к стенке, и стал сбрасывать с полок книжки, сервизы, подаренные ему от поклонников сувениры; под ногами уже набралась довольно значительная куча, и он спотыкался, падал, тут же вскакивал, рычал, ревел, стенал, молил, открывал все новые и новые дверцы - все выбрасывал и выбрасывал из них всяческие вещи, которые были для него рухлядью, таким же ненавистным препятствием к Музыке, как и Вика...