Александр Силецкий: Дети, играющие в прятки на траве

— Так и будут нами помыкать? Так мы и будем жаться по углам?! Законы законами, да ведь терпению тоже приходит конец. Хватит сидеть сложа руки! — долетел до меня тонкий, почему-то всегда очень веселый голос Чжан Микиты. — Пора уже что-то решать. Ставить точки над «i»! Или мы, или нас. И нечего сусальничать. Довольно!

— Интересно, интересно… На нынешнем братоубийственном этапе всеобщей борьбы за мир историку войны захотелось порядка, — насмешливо пробасил Эллерий. — По-моему, давно уж все предрешено. Бесповоротно. И, заметьте, не мы начинали. Нас вынудили защищаться.

— Эх, паскудное это словечко — «война»! — пафосно заметил Сидор-шах. — Нелепое, по правде говоря. Долгонько же мы жили без нее. Века, поди, а?

— Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути, — невпопад заголосил Клярус.

— А что такое «бронепоезд», позвольте вас спросить? — язвительно встрял О’Макарий.

— Это… это… ну… — смешался на секунду Клярус, — очень древнее понятие. Из категорий мироздания… скорее всего, так. Короче, агрегат. Как дедник у тебя на чердаке, но только у него пульсатор в десять раз мощнее.

И дальше — это можно было и заранее предполагать — с веранды полилось громкое ритуальное пение. Слов, а то и целых фраз, наверное, никто порядком и не понимал, по крайней мере их начальный, сокровенный, как любили уточнять гости, смысл, однако ж — пели. И я знал, что вырасту — и тоже буду петь вот так. Чтобы ничем среди людей не выделяться, чтобы каждый рядом чувствовал: я — свой. Хотя и ни хрена в словах не понимаю. Где они только эту песню раскопали?! Не иначе как блаженный Клярус выискал в архивах — он в таких делах изрядный дока, вечно что-нибудь отыщет и давай мозги всем подряд полоскать. А насчет большого дедника на чердаке у О’Макария он все-таки загнул: я туда лазил пару дней назад — стоит, конечно, но ужасно неказистый, устарелая модель (в «Полезном словаре вооружения» картинка есть), десяток человек прихлопнуть можно, это уж от силы. А вот у самого Кляруса в кустах недалеко от дома припрятана такая штучка — будь здоров! Я думаю, он этим ледником один за всю округу отбиваться может. Да у всех, если копнуть, чего-нибудь припасено! Порядки это запрещают, так что, обнаружь вдруг биксы у кого-нибудь из наших дедники или убойлеры поменьше (пусть хоть самые паршивые, карманные, неважно), криков и скандалов будет — на всю Землю. Да ведь каждому известно: надо биксу совершенно чокнуться — соваться к нам. Я за все мои неполные пятнадцать лет не помню случая, когда бы биксы здесь свободно появлялись, и не только здесь. Запрета нет, мы в школе проходили — даже Уния (а по-другому — Декларация) какая-то была: мол, все вопросы решать мирно, полюбовно. Но какая, к черту, Уния — я слышал, биксы сами первые плевать хотели на нее. Отец мне говорил: вооружились до зубов, засели где-то у себя и выжидают. Что же, нам — чуть что — и лапки кверху? Нет, мы за себя сумеем постоять, пусть не надеются… А то, что катавасия вот-вот начнется — это каждому известно. Тоже мне, секрет Полишинеля!..

— Мы тянули, как могли, — раздался хриплый голос Сидор-шаха. — Пытались так и сяк… А толку? Надо было — сразу. Когда только начиналось. Много лет назад.

— Все мы умные задним числом, — хмыкнул отец. — Красивая была затея, никого не возмущала. М-да… Ведь создавали их для дела. Помощников в них видели.

— Помощников!.. — презрительно заметил О’Макарий. — Это как взглянуть. Иные умники придумали совсем уж славно: не помощников — рабов. Нет, как вам это нравится?! Единая Земля, оплот культуры — и пожалуйста.

— Вот я бы этих умников… — свирепо прорычал Эллерий. — Всех! И вообще… Вот этими руками, не чинясь, башку бы раскроил тому, кто это выдумал. Неужто все такие были идиоты, что кивали и поддакивали: дескать, ой, как хорошо!.. Чуть-чуть вперед бы заглянуть — поди, и недосуг, мерзавцам, было! Им — потеха, а расхлебывать-то — нам!..

— Известно: о потомках только на словах пекутся, — поддержал коллегу Сидор-шах. — А после это обзывают эстафетой поколений… Срам!

— И обратите-ка внимание, — промолвил Клярус, добавляя в голос вкрадчивые нотки, — многие еще в какой-то сонной дреме пребывают. Уповают… Оптимисты чертовы! Надеются: все будет хорошо, все образуется… А как же! С неба свалится — само собою… Вот когда поставят всех нас в стойла, кинут жвачку, чтобы не подохли, да позакрывают двери — чтоб не лезли со своим людским убожеством куда не след, — тогда совсем иначе запоют. Орать начнут от горя и бессилия. Да будет поздно… Мы ж своей Истории лишаемся, нас всех постыдно отлучают от прогресса! Именно! Мы — пережиток, а они — великая космическая раса. Ничего себе! Они — созданья наши, существа утилитарные, бездарные по сути, даже к детородству не способные!..