Дмитрий Янковский - Третья раса

Вернув Молчунье возможность пользоваться главным сонаром, я прикинул с каким полем лучше проделать задуманный мною фокус. Выходило, что дальнее левое предпочтительнее, поскольку оно ближе к центру охранной зоны.

«Будем прорываться через дальнее левое минное поле», — показал я жестами.

«Прямо сквозь него?»

«Да, с нашей скоростью это можно. «Лауры» рассчитаны на поражение тихоходных целей, со скоростями порядка тридцати узлов. Они просто не будут успевать взрываться рядом с нами. Пройдем. Только бери в самый краешек, и скорость на полную».

Я увидел, как Молчунья помотала головой под хитиновым шлемом. Она была великолепным пилотом, но и для нее такой маневр показался из ряда вон выходящим. Я и сам понимал чрезмерность риска, но другого выхода не было. Потому-то никому и не удавалось пройти охранную зону, что все пытались отстреливаться от торпед, и обходить мины. Но здесь такая стандартная тактика не годилась, слишком уж плотно всего понатыкано.

В качестве отвлекающего маневра я еще раз саданул очередью по настигающим нас торпедам, а затем развернул орудие стволами вперед и резанул гарпунами по правому минному полю. Реакция последовала незамедлительная — позади рванула пробитая насквозь торпеда, заставив остальных резко сбросить ход, а впереди шарахнули две «Лауры», крепко качнув батиплан.

Воспользовавшись этим, Молчунья заложила ручку управления влево и на полной скорости прошила навылет край минного поля. Торпеды ринулись за нами, но тут позади «Манты» начали запоздало рваться мины, насмерть глуша «двадцатки» тоннами разогнанной воды. За кормой заполыхало, как во время праздничного фейверка — сдетанировало все минное поле. Нас догнала мощная ударная волна, завертела, и мы кубарем врубились в базальтовое дно, отрикошетив от него и снова грохнувшись на брюхо. На некоторое время видимость сделалась нулевой от поднятого ила, а мы продолжали шлепать по дну, как брошенный по воде голыш. Не будь батиплан заполнен водой, нас бы поубивало о переборки такими ударами. А так неприятно было, но не смертельно. Через секунду погас свет в кабине и потухла часть индикаторов на панели. Сонар продолжал работать, но ничего хорошего я на нем не увидел — с трех сторон нас атаковали три хищных торпеды класса «Барракуда». Приспособлены они были в основном для поражения боевых пловцов, но и батиплану могли нанести серьезный урон, если взорвутся в непосредственной близости.

Сразу три цели — неудобно для пушки. Тем более когда заходят с разных сторон — только гарпуны понапрасну тратить.

«Ход у нас есть?» — спросил я Молчунью.

«Пока я за штурвалом, будет», — ответила напарница, поднимая «Манту» со дна.

Я сдублировал координаты торпед на ходовой планшет, чтобы ей легче было ориентироваться в обстановке.

«Давай на них сближающимся курсом! — показал я. — Буду бить ракетами из-под днища».

Она лихо развернула машину на месте, словно это был легкий гравилет, а не заполненный водой батиплан, и у меня в рамке ракетного прицела высветились три знакомых пиявкообразных силуэта. С «Барракудами» у меня были особые отношения, так что я бы их давил, сколько видел. В общем меня порадовала возможность их покрошить. Трижды пнув спусковую педаль, я выпустил две ракеты по координатам, а одну взял под свое управление, чтобы лично нанести удар.

Через секунду две вспышки малиновыми шарами расцвели в темноте — две ракеты точно поразили цель. Я же с управлением с непривычки не справился и прогнал ракету метрах в пятидесяти над целью.

«Мазила», — прокомментировала Молчунья.

На самом деле не время было сводить личные счеты, так что я настроил еще одну ракету на координаты цели и пустил ее в темноту. По глазам ударило близким взрывом, а сонар показал точное поражение цели. Однако в этот раз ударная волна приложила нас как следует, с размаху шарахнув о дно. Слишком близко подошла «Барракуда», слишком поздно я снял ее с траектории.

«Левый водомет поврежден, — сообщила Молчунья. — Теперь больше сорока узлов нам не выжать».

Это было серьезной проблемой, а до Поганки оставалось еще значительная дистанция. Я глянул на сонар и усмехнулся: наконец-то в бой вступили «тридцатки», а то я заждался. Эти тяжелые, туповатые, с ними можно и на неисправном водомете потягаться. Взрываются, правда, сильно, так что близко их подпускать нельзя.

«Вперед», — показал я специальный жест.

Молчунья дала полный ход, но на этот раз старт получился не столь активным, как раньше. Я переключил управление на пушку, принялся выцеливать торпеды и бить по ним короткими очередями. Однако их проворство меня удивило — ни один из гарпунов не поразил цель. «Тридцатки» легко уворачивались от сверкающих стрел в последний момент, даже не сильно отклоняясь от курса. При этом они не очень быстро, но уверенно нас догоняли.