Дмитрий Янковский - Нелинейная зависимость

— Тебя сейчас бить будут, — объяснил китаец. — Но ты здоровая, сильная, ты победишь. Только зачем победа, если никто не скажет, что с ней делать потом?

— Ты хочешь со мной в долю? — понял Андрей.

— Точно. А я тебе помогу. Ты меня не бей, я тебе все расскажу, а на двоих нам хватит.

— Ладно, — кивнул Андрей.

— Вон, посмотри, в черном свитере мужика. Самая сильная. Ее первым бей. Остальные испугаются и уйдут дальше. Другой поезд совсем скоро придет. А с проводником я сам буду говорить. Иди, иди, сами они не уйдут.

Андрей широко раздул ноздри и двинулся к группе бомжей, чувствуя, как сердце ускоряет ритм.

— Чего надо? — спросил крепыш с беззубым ртом, на которого показал китаец.

— Драться иду, — честно признался Андрей.

— А надо? — усмехнулся беззубый.

— Я бы и рад избежать, но вы же работу по-доброму не отдадите.

— Нет.

— Значит, придется драться.

— Какой ты упертый, — усмехнулся беззубый и первым бросился на противника.

У него не было техники движения, какая приходит с многолетними тренировками, но ее с успехом заменяла уличная проворность. Но самым страшным в противнике оказалось отсутствие всякого страха и малейшего намека на воображение — он совершенно не боялся замахов, не поддавался на обманки, а полученный в лицо удар не выводил его из душевного равновесия. Примерно так дерутся звери, и именно из-за этого Андрей старался избегать конфликтов с собаками. Такого противника можно лишь убивать или физически выводить из строя, доводя хотя бы до потери сознания.

В первые же секунды Андрей получил несколько болезненных ударов по ногам и один в подбородок. От этого не только алые пятна завертелись перед глазами, но и накатил приступ одуряющей тошноты, напомнив о недавнем сотрясении мозга. Но это ошеломило лишь в первый момент, а потом боль смыло потоком адреналина, и Андрей принялся молотить кулаками и пинаться. Крепыш крепко ударил его в нос, но Андрей сумел подобраться к нему вплотную и схватить за руку. Тут же, не дожидаясь ответных действий, добавил коленом в пах и локтем по затылку. Крепыш рухнул ему под ноги и пополз подальше от рельсов.

— Добивать не надо! — выкрикнул китаец. — Они теперь сами уйдут.

Четверо оставшихся бомжей, которые даже не пытались принять участие в драке, подхватили поверженного товарища и поволокли его вдоль путей.

— Надо в вагона садиться! — Китаец призывно помахал рукой и подошел к двери.

Когда Андрей смахнул со штанов и куртки грязные следы пинков, старичок уже успел обо всем договориться.

— Нам два вагона дали! — довольно улыбнулся он. — В два раза больше получим. А ты хорошо дралась, очень быстро. Давай убирай мусор, а я веник возьму. Я совсем старая, мне бутылки носить нельзя.

Они забрались в вагон и принялись за уборку. Андрей заметил, что проводники в своем купе делят пачку полусотенных купюр, полученных от желающих передать посылки знакомым. Вид денег вдохновил на трудовой подвиг — отбросив всякую брезгливость, Андрей по локоть залез в мусорный ящик возле тамбура и принялся выуживать из него тяжелые предметы. В основном это были разнокалиберные бутылки, но попадались и консервные банки, надписи на которых вызвали приступ обильного слюноотделения.

Пока он пакетами выносил мусор из вагона, китаец ловко свернул ковровую дорожку и вымел коридор куцым веником. Андрею пришлось взять ведро и половую тряпку. Он понял, что ему снова подсунули работу потяжелее, но наглости на восстановление справедливости уже не хватило. Он уже уверился в мысли, что каждое такое «установление справедливости» влечет за собой все более пагубные последствия.

Но вода была с хлоркой, а ладони изранены, поэтому отжим тряпки вызывал совершенно неимоверную боль.

— Отжимай получше! — прикрикнула проводница, выглянув из купе. — А то устроили тут болото.

Андрей мысленно взвыл, но ничего другого не оставалось, как подчиниться. Он только понял, что на уборку второго вагона у него не хватит мужества.

— Второй вагон сам убирай, — сказал он китайцу, выплескивая грязную воду на гравий. — Мне отдай половину за этот.

— Хорошо, хорошо, — закивал старик. — Сейчас договорюсь.

Он пошептал что-то возле купе и с довольным видом протянул Андрею бутылку водки.

— Забирай всю, — великодушно позволил китаец. — Я себе с другой вагоны возьму.

— А деньги? — медленно зверея, спросил Андрей.

— Денег не дают. За деньги они бы сами убрали.

— Но водка стоит денег! Обменяй.