Андрэ НОРТОН - ОПАСНЫЙ СПУТНИК

Слова, которые он выкрикнул, все повторялись и повторялись таким мощным эхом, какого я никогда раньше не слышала, и через некоторое время отдельные звуки слились в громоподобный гул. Из дрожащего прута взрывом вырвалась ввысь яркая струя белого огня.

Шум утих. Бартаре распласталась на земле, защищая голову руками. Оомарк, свернувшись, лежал рядом с ней. Но Косгро стоял прямо, глядя на огонь, который он так странно разжег, и я стояла плечо к плечу рядом с ним.

Мне ужасно хотелось спросить, что он делает. Обладал ли он «силой» или еще чем-то, что нужно, чтобы открыть врата? Однако увидев, как внимательно он смотрит на огонь, я не посмела заговорить.

Врата не открылись. Но с другим громовым раскатом что-то появилось между нами и сверкающим прутом. Не глядя на меня, Косгро протянул руку и схватил второй прут заметуса, слегка наклонив его кончиком вниз, держа его, как мужчины держат оружие.

Вихрь света стал плотным. Снова перед нами оказалась женщина – если то была женщина, – которая была с Бартаре в городе. Она не двигалась, не сделала ни единого жеста, только смотрела на нас; ее прекрасное лицо ничего не выражало.

Она и вправду была прекрасна. И, думаю, она была из тех, кто с наслаждением пользовался красотой как оружием. Но если она планировала сейчас сделать это с Косгро, то наверняка оказалась разочарована.

– Мелуза. – Он поприветствовал ее деловито, как тот, кто пришел заключить сделку и не хотел терять времени.

– Да, это один из моих титулов, – ответила она; ее слова – хоть и произнесенные тихо – были не ласковее, чем горн темного охотника. И страшили так же, как этот звук. Может, она была из фольков, но перед нами предстала лицом Темного.

– Что ты хочешь? – Она подошла к сути вопроса без обиняков, как и он.

– Чтобы открылись врата.

Теперь эти безупречные губы искривила тень улыбки.

– Ах, человечек, ты не знаешь, о чем просишь. Иначе не требовал бы от меня этого.

– Я прошу о возвращении для себя, для тех, кто не от этого мира. Нам нет здесь места – отпусти нас.

– А то что вы сделаете? – Она была взрослым, который забавляется назойливостью ребенка.

– Воспользуемся этим. – Он поднял прут немного выше. – И этим… – Я догадалась, чего он хотел, и потрясла веткой с цветками, которую несла.

– Ты воспользуешься тем, чего не понимаешь, и возможно получишь то, чего сам не хотел бы. Ты несведущ, ты даже не из фольков. То, на что ты случайно набрел, уничтожит тебя самого тем быстрее.

– Пока что оно принесло нам пользу. Думаю, гораздо больше следует боятся тебе. Мы немного у тебя просим – открыть врата, – ибо мы не твоей породы, не твоего вида.

– Кроме одной. – Ее голос стал немного резче. – Ее воспитывали и формировали для нас. Мы не торгуем своими.

– Своими? И все же она не устояла перед нами, когда ты приказала ей показать силы. Ты придавала ей форму, но она провалила экзамен, который ты ей устроила. Посмотри на нее! Твоя ли она в глубине души?

– Мелуза! – Бартаре вскочила на ноги. Она пронеслась мимо нас и начала взбираться на холм, вытянув руки, будто стремясь обнять женщину, которая ждала там. Но Мелуза не сделала приветственного жеста в ответ.

– Итак, – произнесла она через голову Бартаре, обращаясь к Косгро, – у вас все?

– Все. Ведь ты же не пожелаешь, чтобы все распалось у тебя на глазах.

– Мелуза! – Бартаре кричала с болью в голосе. Она пыталась пробиться к женщине из фольков. Теперь она билась обеими руками о то, что казалось невидимой стеной между ними.

– Будь она твоего рода, неужели не прошла бы эту преграду? – продолжал Косгро. – Ты поставила ее как защиту против опасностей, угрожающих тебе. Почему же тогда она удерживает ту, кого ты назвала «дочерью»?

– Мелуза! – Бартаре выкрикивала это имя. Она упала на колени, но продолжала бить по невидимой для нас поверхности, отгораживающей от нее женщину.

– Ты споришь змеиным языком! – вспыхнула женщина. Впервые ее спокойствие дало трещину.

– Я не спорю, я устанавливаю очевидные факты. Бартаре не предала тебя, но, кажется, ты или твои сторонятся ее. Разве ее не пропустила бы твоя преграда, будь она тебе родня?

– Она была одной из избранных; ее долго обучали и ждали. – Мелуза посмотрела на девочку, которая не могла добраться до нее. – С чего бы преграде отвергать ее? – Она указала одной рукой на Бартаре, которая подняла голову; из глаз ее потоком молчаливой мольбой лились слезы.

Наступила долгая тишина, прерываемая только рыданиями Бартаре. Потом Мелуза снова заговорила.