Андрэ НОРТОН - ОПАСНЫЙ СПУТНИК

– Уйдите – отойдите от меня! – Она возбужденно замахала на нас руками и взобралась на верх склона. Там она стояла с закрытыми глазами, потом начала медленно поворачиваться. Так она обернулась три раза. Затем подняла руку и так и держала ее, когда начала поворачиваться в четвертый раз.

Ее рука резко дернулась вверх и застыла, указывая в одну точку. Потом она открыла глаза и подала нам знак другой рукой.

– Туда.

Она была абсолютно уверена. Но направляла ли она нас к вратам – или к цитадели фольков, где нас и схватят, мы как раз уверены не были. Я только надеялась, что рассуждение Оомарка убедило ее.

Через некоторое время мы вышли из скал на простор покрытой дерном местности, на которой имелись травяные кольца. И вскоре дошли до одной из рощиц кустов с желтыми ягодами. Бартаре устремилась вперед, обрывая ягоды и жадно проглатывая их. Оомарк бросился за ней, но потом остановился. А когда все-таки решился и присоединился к ней, я заметила, что он пировал уже не с таким наслаждением, как раньше. Он взял только пригоршню ягод и медленно их ел.

Наконец, Бартаре насытилась, и, когда присоединилась к нам, в ее улыбке снова заиграла та самая хитринка. Она быстро приходила в себя после срыва в рощице.

– Очень жаль, что вы не едите еду фольков, – заметила она. – Почему ты хочешь быть Между, Килда? Боишься?

– Я боюсь перестать быть собой – Килдой с'Рин, – сказала я ей.

– Как будто Килда с'Рин – это такая великая вещь!

– Для меня – да. Я такой родилась – и хочу такой остаться.

– А еще думаешь обо мне как о ребенке. А я намного мудрее, чем ты вообще когда-нибудь будешь. Это как если взять яблоко Солнца, съесть только кожуру и выбросить мякоть.

– Есть такая вещь, как слишком много знаний – плохих знаний, – ответила я. Она почему-то пыталась спровоцировать меня. Если в роще она была податливой, но сейчас снова стала собой – трудной, как всегда. И это меня тревожило, потому что она вполне могла завести нас в ловушку.

– Ты! – Теперь она переметнулась к Косгро. – Что, быть Между – это жить славной жизнью? Ты тоже хочешь стать собой? А что ты такое сейчас?

– Может, ты мне скажешь, – возразил он. – Ты говоришь, что ты из фольков, а я Между. Разве это не делает меня вообще недостойным твоего внимания? – Говоря, он помахивал палками заметуса, и от этого ее самоуверенности немного поубавилось.

Она не столько ответила ему, сколько сказала всем нам:

– Ваши врата далее впереди. Пошли, если хотите найти их.

И снова она пошла впереди, мы за ней. Но с каждым шагом мои предчувствия усиливались.

Зеленый дерн ковром раскинулся у нас под ногами. Сандалии из сухих листьев были удобнее, чем обмотки. Казалось, будто я иду на подушечках.

Наконец, мы пришли к месту, где стоял холм, выше, чем все, что я до сих пор видела, покрытый толстым дерном, кроме одной стороны, смотрящей на нас; там зелень была вырезана, обнажая серую землю в форме символа, выше человеческого роста. На зеленом фоне это был ориентир, пропустить который было просто невозможно.

Бартаре остановилась у подножия холма, пристально разглядывая знак. Потом повернулась к нам с торжествующей улыбкой.

– Я обещала привести вас к вратам. И это я выполнила. Но открыть их – совсем другое дело, мне оно не по силам. И как вы теперь справитесь?

Косгро стоял чуть позади нее, тоже изучая символ. Должно быть, для него он что-то значил. Однако Бартаре пыталась внушить нам, что мы беспомощны. Может, мы уже в пределах досягаемости нашего здравого мира – Дилана, – и все-таки все наши усилия никчемны.

– Что… – начала я, когда Косгро подал мне знак замолчать. Что-то в нем было такое, что говорило о скрытом возбуждении. Может, он видел решение дилеммы?

Он поднял заметус и указал его кончиком на символ. Бартаре закричала и бросилась было на него, пытаясь вытянутой рукой поймать руку, державшую прут. Я подалась вперед, выставив перед ней мою веточку потоньше как преграду. Она упала; лицо ее дергалось, пока она бубнила непонятные мне слова.

Косгро стал двигать рукой. Кончиком заметуса он вырисовывал линии символа, начертывая их в воздухе в буквальном смысле слова. Кончик палки оставлял в воздухе светящийся след, создавая миниатюрную копию большого рисунка с холма. Хотя он опустил прут, это сияние так и осталось висеть в воздухе.

Потом, снова подняв палку, Косгро нацелился ею, как целятся, собираясь бросить копье. Он громко выкрикнул два слова и метнул заметус через центр символа в воздухе. Палка взмыла вперед и вверх, попала в центр рисунка на холме и, подрагивая, замерла там.