Николай Шмелёв - Кронос

— Что вы всё о бренном, да о тленном! — разозлился Крон. — Я бы лично, это колье выкинул, куда подальше, если продать нельзя. Кучу бумаги извели, рассуждая на эту тему, но так ни к чему и не пришли.

— Во-первых, не такое тленное это барахло — разве что спереть могут, — возразил Почтальон. — Во-вторых, твои родственники, стерегущие несметные сокровища в мрачных подземельях лабиринта, такого расточительства не оценят.

— С деньгами тошно, без денег страшно, — неожиданно для всех выдал Кащей.

— От них то теплом веет, то могильным холодом, — отметился Сутулый на философском поприще. — Что-то подзатянулась наша эпопея, но если будет обещанное вознаграждение, то не всё так скучно возвращаться домой.

Бульдозер почесал затылок, ухмыльнулся и начал небольшой рассказ:

— Вы с могильным холодом напомнили мне маленькую историю. Есть у меня приятель и как-то раз купил он пельмени. Пакета с собой не было, и замороженный продукт был помещён в карман куртки. Так как температура изделия ниже нуля, то руку в карман шибко не сунешь. Так и шёл товарищ, жестикулируя: то, засовывая её, то, высовывая. Неуютно, короче. Навстречу приятелю попалась старая знакомая — сильно любопытная особа и так к нему пристала, что он уже и не рад был нечаянной встрече. Всё ей расскажи да покажи, что в кармане прячешь. Ну, он и посоветовал подруге посмотреть самой — типа, тренируйся до замужества. Вероятно, она ожидала нащупать что-то тёплое, и возможно, пушистое, потому что почти отпрыгнула, едва не порвав швейное изделие товарища. «Что у тебя в кармане, — спросила девушка, выпучив глаза, — там лёд?» «Там моё сердце, — с грустью в голосе ответил товарищ. — Но, по-моему, ты засунула руку гора-а-аздо ниже».

— Ну и что? — смеясь, спросил Комбат, жаждая развязки.

— Что-что! — особа оказалась, не просто любопытная, но ещё и злая.

Кому что навеяло этим рассказом, а вот Пифагор призадумался и неожиданно перевёл разговор на замороженные продукты:

— В холодильнике свет скончался.

— А чего тебе там разглядывать, раз, всё равно, ничего нет? — то ли в шутку, то ли в серьёз отреагировал Бармалей.

— Филей положу.

— Это дело! — оживился Доцент. — Как-то раз тащили мы одну диггершу, а может быть сталкершу, и без конца её подтрунивали, чуть совсем не застращав.

— В каком смысле тащили? — настороженно спросил Дед, не ожидая от товарищей неспортивного поведения.

— Под руки — ноги она подвернула, причём обе. Чего она испугалась больше — неизвестно: может быть нас, а может статься — одиночества. Не ожидала она появления таких свирепых морд… Кащей с Сутулым поддали лишнего, ну и давай прикалываться над девицей.

— Ладно — тащим. На выходе поделим…

— Мне филей!

— А для каких целей? Есть или…

— Вот вечно тебе нужно задать идиотский вопрос, после которого я и сам не знаю…

— Еле успокоили сталкершу, — закончил Доцент.

Вернулась Наина, с ворохом тропической одежды. В суматохе приключений, все начали забывать, куда предстояло держать путь и, куча белья напомнила им об этом. В примерках и прикидках незаметно подкрался вечер. Ужинали вяло и, несколько торопливо, стараясь побыстрее завалиться на боковую.

Комбат тяжело ворочался во сне: первую часть ночи ему снились золотые побрякушки, торчащие изо всех мест могучего тела. «Такой пирсинг нам ни к чему!» — хотелось закричать старому сталкеру во всю глотку. Вторую часть ночи он был на рыбалке и летал, вместе с тайменем, в окружении мелкой кильки, а ворона пыталась клюнуть его в зад. Мимо пролетела стая туристов. Затем, как настоящему сталкеру, ему пришлось уйти в неизвестность, вслед за туристами. И ушёл…

От взрыва тунгусского метеорита, Кащей летел, свистел и кувыркался, но в полёте успел сообщить, что все, в общем-то, не очень порядочные люди. Встретив на своём пути стаю туристов из постороннего сна, он их сердито обругал, не в состоянии погасить ускорение. Огонь с водой, остались где-то внизу, лужёные глотки при туристах, а Кащей остался ни с чем… Правда, дальнейшие сновидения не вписывались в его мировоззрение: на нём были надеты роскошные пурпурные шаровары, под вычурным платьем и чачван на лице, а на ногах черевички от Наины.

Сны Деда отличались сумбурностью и непредсказуемостью: то Наина каталась на его горбу, то его и вовсе запрягли в «тройку», с ветерком бороздя сибирские просторы. Затем были геликоптеры, субмарины и шпионаж, в пользу иностранного государства. После поимки и посадки: сырые подземелья, казематы и прочие прелести…