Лестер Дель Рей - Атака из Атлантиды [сборник]

— У него, должно быть, невероятно высокое кровяное давление, — высказал он свои мысли вслух. Это вовсе не было шуткой, но нервное напряжение окружающих вызвало неожиданный взрыв смеха в ответ на эту простую фразу. И после этого все почувствовали себя чуть лучше.

Халлер снова заговорил по телефону.

— Торпедные отсеки не открываются при таком давлении извне, этого следовало ожидать. Тем более что изначально не планировалось иметь на «Тритоне» какое-либо оружие. И у нас нет никакого другого значительного веса, от которого мы могли бы избавиться. Все люки предназначены для выхода экипажа, а не для сброса лишнего балласта на глубине. Ну что же…

Все уже привыкли, что Халлер находит решение очередной проблемы, и теперь ждали от него следующей идеи. Но он лишь пожал плечами.

— В таком случае, мы идем на дно, — сказал он. — Ни у кого нет других идей? Нет? Отлично. Дон, постарайтесь отыскать самую высокую точку на дне, на которую мы могли бы опуститься.

Дон обратил внимание, что адмирал впервые назвал его по имени, а не по фамилии, и подумал, что это, вероятно, знак того, что ситуация и вправду критическая. Но внешне Халлер оставался таким же невозмутимым, как и прежде. Во всяком случае, до той минуты, когда он присоединился к Дону, занявшемуся поисками подходящего участка дна. Когда адмирал наклонился к экрану, юноша заметил, что руки Халлера такие же влажные от пота, как и его собственные, а вокруг глаз легли морщины. Адмирал был встревожен, он тоже боялся того, что их всех ожидало, просто он лучше контролировал свои эмоции, не терял голову. Уважение Дона к нему возросло еще больше.

В этот момент к ним в рубку засунул голову Апджон.

Выражение его глаз ясно показывало, что он отлично понимает всю серьезность положения. Теперь его усмешка свидетельствовала о горьких размышлениях, хотя он и пытался сохранять привычный бодрый вид.

— Мы с Декстером были заняты тем, что едва удержали Кении от намерения разорвать корабль на части. В итоге нам пришлось применить силу и заставить его проглотить снотворное. Могу еще чем-то быть полезен?

— Спасибо, ничем. О, скажите остальным, что мы решили найти подходящее место на дне, где можно задержаться и произвести необходимый ремонт. Этот кит, как вы почувствовали, обошелся с нами довольно грубо, но нет ничего такого, что мы не смогли бы исправить. И еще: Сид, передайте им то, что я сказал, а не то, как вы поняли мои слова, ладно?

— Хорошо, — репортер быстро исчез.

Халлер снова повернулся к экрану и датчикам, расположенным перед Доном. Юноша показал ему, что удалось найти.

— Вот здесь. По-моему, это самая высокая точка, которую я нашел в этом районе. И мы вполне можем добраться туда. Пространство там довольно большое.

— Тысяча двести фатомов, это уже за пределами наших гарантий безопасности, насколько я могу судить. Примерно полторы тонны на квадратный сантиметр, — адмирал кивнул и обратился к Кавано, которому отдал точные распоряжения.

Моторы снова заработали, но лишь наполовину мощности. Судно слегка вздрагивало и подпрыгивало на ходу, и Кавано пришлось нелегко, поскольку он должен был непрерывно корректировать курс и компенсировать последствия хаотического движения лодки. Постепенно они приближались к тому подводному плато, которое обнаружил Дон.

— Не могли бы вы ненадолго остановиться? — спросил Халлер.

— Попробую, — ответил рулевой. Мускулы на его руках были напряжены, но это скорее свидетельствовало о нервном зажиме, чем о физических усилиях, контроль моторов не требовал значительной физической нагрузки.

Скорость судна возросла, а следом за ней усилилась и тряска. Однако теперь им удавалось продвигаться вперед быстрее к намеченному участку дна. Плато становилось все ближе, но они все еще находились слишком низко, чтобы успешно выйти на него.

— Я могу еще немного повысить скорость, сэр, — выдавил Кавано сквозь сжатые зубы. Его загорелая кожа покрылась капельками пота.

Халлер молча кивнул в ответ, и в следующий момент Кавано сумел чуть-чуть приподнять лодку, при этом руки его буквально впились в штурвал, так отчаянно он пытался выровнять движение корабля, которое все время ускользало из-под его контроля. Дело шло к развязке. Край плато представлял собой острый утес. Если они промахнутся, субмарина упадет на скалы и рухнет на глубину в несколько километров. И вот плато оказалось точно под ними. Они на секунду перевели дыхание, вслушиваясь в то, что происходило за бортом, — ни удара, ни скрежета от соприкосновения с острыми краями скал.