Иван Андрощук - Пожирающий разом

Вот и всё, умиротворенно думал дзоу, забирая вверх над огромной россыпью огней. Помяни Господи в молитвах Твоих раба Твоего Югенса Миньяреса. Конечно, он не был человеком, – и одному Тебе известно, кем он был – но разве в этом суть? Из-за спины послышался рокот – догонял авиалайнер. Дзоу оглянулся и поймал на себе перепуганный взгляд пилота. Ещё чего, подумал раздраженно. Пропустил машину вперед, затем тремя взмахами крыльев догнал её и усировал с хвоста. Дзоу не оставляет следов.

Было без четверти полночь и деревья утопали в рассыпчатом серебре полной луны, когда лапы дзоу коснулись шершавого гудрона садовой аллеи. Трансформировался в человека, по белой от лунного света дорожке неслышно подошёл к притихшему домику.

Вынул из тайника ключ, щёлкнул замком. Тёмные сени дохнули домашним уютом. Опустился в плетёное кресло и несколько минут отдыхал, расслабившись, ни о чём не думая. Потом встал, подмёл пол. Достал из шкатулки кусок ритуального мела. Начертил посреди комнаты большой симметрический крест, разделил его ещё одним таким же, потом двумя крестами покороче. Соединил концы крестов так, что образовалась большая восьмиконечная звезда. Начертил в концах лучей Знаки Перехода. Взглянул на часы – оставалось четыре минуты. Полторы из них провёл перед зеркалом, причесываясь и поправляя костюм. Затем сел в кресло и стал ждать. Стрелки сошлись на двенадцати.

Над меловой звездой заклубился густой серебристый дым. Дым раздался в стороны, стал прозрачнее, затем – совсем прозрачным, и застыл, образовав огромный куб. В кубе лежал свирепого вида дзоу с зеленоватой шерстью.

– Шевелись, Ведущий, – приветствовал его дзоу-Петров.

– Шевелись, Петров, – Ведущий зевнул, да так широко, что обнажились все зубы, по шесть рядов в каждой челюсти. – Есть что-нибудь?

– Еще бы не было, – Петрову не терпелось похвастать, но, не желая показать себя восторженным сопляком, он начал издалека, – есть просьба к тебе, Ведущий.

– А? Слушаю, говори, – дзоу ещё раз зевнул, положил голову на лапы и закрыл глаза.

– Становится неспокойно. Хоругвин – очень большой город. Боюсь, что не справлюсь один. Слишком много в последнее время появилось источников информации. Не пришлёшь ли ты мне кого-нибудь в помощь?

– Долго спишь, Петров. Второй дзоу уже в Хоругвине. Будет работать консультантом при вашем клубе экстрасенсов. Жди его со дня на день. Зовут – Юген Миньярес. Ещё что-то?

Перехватило дыхание: когти, расщепляя дерево, вонзились в подлокотники.

– Нет, – хрипло прорычал сквозь сведённые судорогой челюсти.

– Что-то с голосом? Не заболел?

– Нет, – попытался рассмеяться, но только судорожный хриплый кашель вырвался из груди. – Пароход. Усировал с винта. Должно быть, повредил голосовые связки.

– Сдаёшь, дзоу-Петров. Я в твои годы усировал эшелон с махновцами. С головы, между прочим. Да, – Ведущий удивлённо поднял голову. – А с каких это пор по Гудим-реке пошли пароходы?

– Да это я… на Волге. В командировку ездил. От редакции.

– От редакции – это хорошо. Самовольно – не смей, а от редакции – хорошо. От редакции – хоть куда, хоть в колхоз. Держи себя на хорошем счету. Нам выгодно слыть надёжными. Если у тебя всё, то я – пошёл?

– Исчезни, – кивнул Петров.

Едва Ведущий исчез в облаке серебристого дыма, Виталий сбросил с себя человеческий облик и дал волю разрывавшим его чувствам. Только когда всё в доме было перебито, изуродовано и частично усировано, когда окна зияли дырами в ночь, а шпалеры висели клочьями грязного серпантина, обессиленно лёг на пол и завыл – протяжно, жалобно, до дрожи стен.

Идиот, упрекал себя, дрожа, как избитый пёс. Юген Миньярес был дзоу. Его умышленно подставили, чтобы одним махом избавиться от двух дзоу. А ты и клюнул. Хорошо ещё, что не успел похвастать Ведущему. Да и так молодец – рано или поздно Миньяреса хватятся, и тогда все пути ведут к дзоу-Петрову, поскольку дзоу не может погибнуть ни по воле случая, ни от руки человека. В мире людей дзоу может убить только дзоу. И, если дзоу ошибся, то больше он не ошибётся. Гарант – спецбригада корректоров.

В разломе изувеченного шкафа что-то блеснуло. Протянул лапу и расширил разлом – бутылка водки. Трансформировался в человека, уселся на пол, опершись спиной в стену, откупорил зубами.

Употреблять спиртное, тем более водку, дзоу строго запрещено. Однако всё, относящееся к дзоу, для Петрова теперь не имело значения. Совершив ошибку, он больше не был дзоу. Он больше не был никем.