Брайан Олдисс - Освобожденный Франкенштейн

— Я должен пойти к внукам, — сказал я. С пронзительными криками Полл и Тони уже устремились наружу. Я догнал их и взял за руки, надеясь, что смогу защитить детей от возможной опасности. Но никакой опасности не было — кроме самой коварной, угрозы человеческому рассудку. Мы стояли там, уставившись прямо в туман. Подошла к нам и нянечка, она воспринимала все с обычным своим непоколебимым спокойствием.

Когда прошло несколько минут и мы понемногу стали приходить в себя после первого шока, я шагнул вперед, туда, где раньше была дорога.

— Я бы на вашем месте, Джо, оставался там, где вы стоите, — посоветовал Рид. — Вы же не знаете, что может оказаться там, дальше.

Я не обратил на него внимания. Детишки напряглись, готовые идти за мной.

Там, где кончался наш песок, проходила четкая линия. За нею начинались буйные заросли травы — ребятишки утонули бы в ней по колено, — украшенной серебристыми бусинками дождя. Повсюду маячили огромные лохматые дубы. Среди них проглядывала тропинка.

— Деда, смотри, а вон там хижина, — сказал, показывая на нее рукой, Тони.

Это была бедная деревянная лачуга, крытая дранкой. Позади нее виднелись деревянная же клетушка и обрамленный кустами частокол. С возрастающим беспокойством я увидел и двоих людей, мне показалось — мужчину и женщину, которые стояли за частоколом, уставившись в нашу сторону. Я показал на них детям.

— Лучше вернуться в дом, — посоветовал Рид. — Я собираюсь позвонить в полицию и узнать, что это за чертовщина.

Он исчез.

— Они же нас не обидят, а? — спросил Тони, не отрывая глаз от двоих чужаков.

— Если только мы их не напугаем, — откликнулась нянечка Грегори, и я подумал, что она, пожалуй, излишне оптимистична.

— Могу предположить, что мы поразили их не меньше, чем они нас, — сказал я.

Внезапно стоявший у забора мужчина повернулся и исчез за домом. Когда мы увидели его снова, он бежал вдалеке вверх по склону холма. Незаметно исчезла, проскользнув внутрь дома, и женщина.

— Давай сходим туда, а, деда? — сказал Тони. — Здорово было бы взобраться на этот холм и посмотреть, куда он пошел. Может быть, там, дальше, есть замок.

Это казалось весьма правдоподобным, но на душе у меня было слишком неспокойно, чтобы покинуть наш сравнительно безопасный дом. Я вспомнил, что в ящике письменного стола у меня лежит старомодный автоматический пистолет

— кольт 45-го калибра; но идея вооружиться им была мне отвратительна.

Детишки все канючили, чтобы я взял их туда. В конце концов я сдался. Втроем мы зашагали под деревьями, оставив нянечку стоять по ту сторону от опасной линии.

— Не заходите слишком далеко, — окликнула она нас. Значит, и ей ведомо чувство страха!

— С нами ничего не случится, — ответил я, надеясь, что это придаст уверенности всем нам.

Ну да, с нами ничего не случилось, но тревога не покидала меня.

Предположим, что дом провалится обратно, в наш 2020 год, оставив нас в этом неведомом тенистом перелеске, через который мы шли, — что тогда? Или, предположим — сейчас мне стыдно об этом писать, —появится и нападет на нас нечто смертельно опасное, о чем мы и не подозреваем, а?

И было еще и третье опасение, смутное, ко ничуть не становившееся из-за этого более приятным. Что, если все случившееся — не более чем субъективное явление, нечто происходящее всецело внутри моей черепной коробки? Трудно было избавиться от ощущения, что мы очутились в каком-то бреду.

Детишек тянуло отправиться в деревянный домишко на поиски женщины. Я повел их в другую сторону. За забором там лежала собака. Я боялся заговорить с кем-нибудь из этого мира — или как там его еще назвать?

Первой заметила всадника Полл, Он спускался по расщелине, прорезавшей склон одного из подступавших к нам отлогих холмов; держась одной рукой за его стремя, рядом вышагивал пеший мужчина, другой рукой он натягивал поводок, на котором вел большущего пса. Приближались они настороженно, неспешно и были еще довольно далеко от нас. В то же время вид у них был весьма решительный; всадник носил просторную блузу и облегающие штаны, в руке сжимал короткий меч, а на голове у него красовался округлой формы шлем.

— Делаем вид, что их не замечаем, и возвращаемся домой, — сказал я.

Лицемер! Но ведь ради детишек я готов был пойти и прямо им навстречу.

Дети послушно зашагали к дому, крохотная ручонка Полл утонула у меня в ладони. Никто из них не оглядывался. Лишь добравшись до входных дверей, мы замерли на пороге и обернулись.