Дмитрий Сергеев - Завещание каменного века

В зале Виктора все было не таким, как в остальных помещениях, где властвовал стандарт. Камин, отделанный камнем, чугунная решетка, мебель, карнизы, бра и шандалы вместо обычных, потайных светильников, как повсюду, дубовые косяки... Должно быть, электропил в самом деле чудесное средство: дерево выглядит совершенно свежим. На беглый взгляд ничего не изменилось. Даже краски на репродукции, вделанной в стену над камином, не потускнели. Клюка, щипцы и совок-будто только и ждали, чтобы кто-нибудь растопил камин и воспользовался ими. Убранство этого зала даже и в мое время показалось бы старомодным. Наверно, в чудачестве Виктора выразился протест против безликости, которая к его времени начала приобретать космические масштабы. Вот теперь мне стало ясно, по чему я больше всего истосковался на Земтере-по живому теплу, по трескучему пламени сгорающих дров. Никакое искусственное отепление жилищ не способно истребить древнюю память о пещерном костре, некогда объединяющем людей. Сквозь тройной оградительный барьер, где меня дотошливо ощупали незримые контрольные лучи, я вышел во внутренний коридор.

На миг меня поразило: почему я знаю про этот выход? Мальчишка не был здесь. Вообще, я почему-то знаю гораздо больше того, что вместилось в четырехчасовую запись мальчишкиной жизни. Из ближней ниши вывалился шестиногий уродина-паук. Правда, его с одинаковым основанием можно было назвать шестируким: все шесть складных ходулин могли быть и руками и ногами. Бесшумно подковылял. Круглый глазок янтарно вспыхнул у него во лбу. - Слушаю. От этого сухого и ясного голоса меня непроизвольно передернуло. Чувство гадливости, которое он вызывал мерзкою формой, усилилось. За те немногие часы, что я пробыл в образе мальчишки, я не имел дела с роботами - видел только их искореженные тела в цирке. Услышать человеческий голос было неожиданно. Я подавил отвращение. - Принесите вязанку дров, мяса на двенадцать порций шашлыка и кувшин вина. - Через пять минут, - пообещал робот и уковылял от меня по коридору. Длинный пустой коридор с несколькими нишами, в которых затаились пауки, действовал угнетающе. Омертвелая тишина подавляла и настораживала. Может быть, тем и настораживала, что вовсе не была такой абсолютной, как должна была быть. Почудился невнятный заглушенный звук-так вскрикивают от внезапного испуга или от боли. Показался робот. Двумя клешнями он толкал перед собою двухэтажную тележку на роликах. Тонкий писк струился из-под нее, видимо, смазка была не безупречной. На нижней полке сложены поленья, наверху посуда и продукты. Всего я сразу не охватил, но что-то из принесенного показалось мне странным. Забрав тележку, я покатил ее к двери. Опять защелкали контрольные счетчики, исследуя: человек ли я, не робот ли? Машинально похлопал себя в тех местах, где обычно находятся карманы. Совсем позабыл, что на Земтере никто не пользуется спичками. Как же добывал огонь мальчишка? Ведь он растапливал камин. Вспомнил! Вот эта штучка, похожая на медицинский шприц, - миниатюрный огнемет: нажмешь на кнопку - брызжет огонь. Огненная струя .была такой жаркой, что дрова мгновенно занялись пламенем. Все же не до конца Виктор был последователен: к обстановке каминного зала скорее бы подошли кресало и трут, чем автомат. Видимо, никто из моих спутников прежде не видел огня. Эва попыталась ладошкой погладить плещущий язык пламени - и удивленно отдернула руку. И так же, как делают дети, сунула обожженный палец в рот. Непроизвольный этот жест почему-то поразил меня: такое чувство, будто среди манекенов из папье-маше я вдруг обнаружил неподдельного живого человека. Я надеялся, что мясо на шашлыки подадут выдержанным в лимонном соке со специями. Но. по-видимому, Виктор приготовлял мясо сам. Разделывая мясо, я понял, что именно удивило меня недавно. Меньше всего вырезка походила на баранину - скорее уж на конину. Только вот жир почему-то желтый, словно барсучий.

Когда я позже спросил об этом робота, он ответил, что подал говядину. А цвет жира объяснил тем, что скот содержится в темноте. Это было похоже на правду. Возможно, за тридцать миллионов лет бараны вымерли, а коровы в подземных стойлах выродились. Должна же и у них продолжаться эволюция. Почему я решил, что застану здесь все таким, как было? Угли нагорели. Мангал и шампуры хранились на обычном месте, в боковой нише камина. Он на добрых полтора метра выдавался из стены, был облицован темным зернистым диабазом. В устье печи имелось специальное гнездо, куда ставилась жаровня, так что дым и чад уходили в трубу. Запах мяса сводил меня с ума. Я не представлял, как сильно истосковался по натуральной пище. Раздав всем по шашлыку на шпажке, я налил вина в бокалы. Никакой другой посуды истукан-робот не подал, а мне не хотелось лишний раз встречаться с омерзительным существом. Мясо оказалось сочным, вкусом оно действительно напоминало говядину. Однако... никто из моих гостей не отважился приступить к шашлыку. - Ну же, смелее! - подбодрил я Герия. Мне хотелось загладить свою вину перед ним: сейчас казалось-он не заслуживал пощечины. Герий попытался откусить, но не смог перегрызть волокна и положил в рот целый кусок. Долго мусолил его-не жевал, а именно мусолил, будто у него во рту были голые десны. Хотел проглотить и подавился. Я по земной привычке постучал его по спине. Он испуганно выпучил глаза. Немного поесть отважились еще трое: Итгол с Игарой и Эва. У всех остальных, похоже, кроличья кровь в жилах. Странно: почему эти трое все время выделяются? Во всем! Но нужно было позаботиться и об остальных. Закажу им манную кашу Всякую пищу, кроме шашлыков, готовили на общей кухне. Приготовление шашлыков-тоже привилегия Виктора. Робот не вышел мне навстречу. Я заглянул в нишу - пусто. Мне не могли быть известны порядки, заведенные на астероиде, но почему-то я был твердо убежден: паук не смеет никуда отлучаться из ниши без указания. Я не знал, как нужно величать робота. - Эй, вы, сударь!-крикнул я. За поворотом в коридоре раздались шлепающие шаги. Паук мчался на меня атакующим маршем, пользуясь одновременно четырьмя конечностями. За три шага - я уже хотел с позором бежать от него - робот остановился. - Слушаю. - Восемь порций манной каши и столько же молочного киселя. - Через пять минут, - произнес он стереотипную фразу. Я не дал ему уйти. - Который сейчас год?-спросил я и замер от волнения. - Тридцать миллионов одна тысяча двести шестнадцатый, двадцать восьмое декабря,-отчеканил он.