Валерий Генкин - Сшит колпак

— Что же мешает тебе распространиться и на болота? Может быть, жалость к этим людям?

Нус молчал. Потом сказал с нажимом, но без привычного пафоса:

— Я никого не жалею. Моя история прекрасна. Ни один год не потерян, ни один день не прошел впустую. А погибшие… Их мне не жаль. — И, как бы убеждая себя: — Чего жалеть — обыкновенный мусор истории. А история — прекрасна!

— Разум без сострадания и милосердия — больной и опасный разум. Обрети жалость — и исцелишься.

— Но я утрачу совершенство!

— Твое совершенство — смерть. Куда идти, если уже пришел?

Нус не ответил.

— Я должен войти туда, к ним. Быть с ними. Выть с ними, выть по-волчьи, чтобы потом заговорить человеческим голосом. И — вместе с ними — превозмочь вой, произнести слово. Слово, как целебная трава, прорастет изнутри. Оно излечит, вернет жизнь. — Дмитрий встал. — Но отказаться от себя? Перестать быть? Стать тобой? Ими?..

Он медленно пошел к возвышению, встал на чуть размытый стелющимся туманом круг.

— Впусти меня! — властно и беззвучно приказал Дмитрий.

Опрокинутая чаша медленно надвигалась сверху.

Они мчались к стене. Зов Нуса бился в мозгу. Но думали они о Дмитрии, который так и не вернулся. Вот лес. Сейчас откроется стена. Но стены не было. На месте капища Нуса расстилался огромный луг с голубым кособоким холмом. Далеко за лугом светлели оранжевые горы. На пологом скате холма, закинув руку за голову, лежал Родчин.

— Нус!

— Я здесь, — был ответ.

— Что ты наделал? Что с ним?

— Он сам захотел. Теперь мы — одно. Мы неразделимы.

— Ты убил его.

— Он жив. Ведь я жив.

— Не время пререкаться. Где его диск?

— Диска нет. Дмитрий стал мной. Я стал Дмитрием. Борис, Женя, вы говорите со мной. Не могу объяснить всего, но знаю, так было нужно.

— Но как же…

Евгений замолчал. Он пытался прогнать прочь мысли и образы, которые переполняли его мозг — ведь Дмитрий читал их. Хохочущий Дима. Дима, на спор гнущий его руку к столу. Дима, смотрящий на Анну. Сидящий, идущий, поворачивающий голову…

— Но есть ли путь назад?

— Я не знаю. Мы не знаем… пока.

Солнце закатывалось в море, и было хорошо видно, как со стороны гор медленно приближались люди. Они были полуголы и худы. Серые лица выражали смесь страха и надежды. Они шли плотными кучками, дети жались к матерям. Впереди шел седой сутулый человек, держа за руку мальчика.

— Смелее, Уно. Видишь, как здесь красиво. Как тепло. И как легко дышится.

— Па, а Они не пошлют нас под колпак?

— Нет, Уно. Этого не должно случиться. Я чувствую, Они не для того нас позвали.

А людей, идущих со стороны берега, Борис и Евгений заметили не сразу: трудно смотреть против солнца. Их было совсем мало, человек десять. Свободные комбинезоны не позволяли разглядеть фигуры. Но, обгоняя всех, бежал человек на голову выше других — Валерий Калина.

Они все сошлись у холма.

Дословно ( лат .) (прим. верстальщика).