Сара Кроссан - Побег в Секвойю

— Что это было? — шепчу я. Мне неспокойно, малейший хруст заставляет меня в испуге вскакивать. Когда министерство преследовало меня, мне тоже было страшно, но тогда у врага не было лица. Сейчас же, нет ничего страшнее, чем быть выслеженной Максом.

Мод перестает размешивать сухое молоко в воде и щелкает языком.

— Я ничего не слышу, кроме желудков бедных детишек. И моего тоже. Что-нибудь осталось для взрослых? — Она достает ложку из чашки, облизывает ее и морщится. Лили, ребенок, которого я несла, больше не хочет, чтобы я ее качала, она начинает беспокойно вертеться и тянуться ручками к Мод. Мод сажает Лили на колени и энергично засовывает ей ложку в рот. — Тсс, крошка, — успокаивающе говорит она.

У меня самой живот подвело от голода, при этом у меня остался всего один белковый батончик. Я отламываю маленький кусочек и даю его Мод. Она тут же с ним расправляется. Остатки я отдаю Джо. Она смотрит на батончик, опустив глаза, и начинает плакать. У нее более чем достаточно причин, чтобы поплакать, поэтому я тактично игнорирую ее плач и иду к Сайласу, сидящему в раздумьях над картой. Он сам вызвался быть планировщиком маршрута, так что никто из нас не встревает и не мешает ему, даже Дориан, чье самообладание между тем висит на тонком волоске.

— У нас больше нечего есть, — сообщаю я ему. Изобилия у нас с самого начала не было, но постепенно ситуация начинает действительно внушать опасения.

Сайлас указывает на точку на карте.

— Самое большее один день, — говорит он. — Я на 99% уверен, что мы найдем там солнечные дыхательные приборы. Мы можем оставить там остальных, а сами двинемся к Куполу.

— Супер, Сайлас, но ты об этом уже вчера говорил. — Он снова погружается в карту. — Сайлас? — я толкаю его, и он поднимает взгляд. Его глаза впали, такое чувство, что он не в себе, как будто не воспринимает меня. Он старше и выносливее меня, я всегда смотрела на него с восхищением, но иногда я забываю, что, в конечном счете, он такой же ранимый, как и любой другой.

— Ты хоть сколько-нибудь спал после Секвойи? — спрашиваю я.

Он поворачивается к Зонгу, который сидит, облокотившись о скалу, с ребенком на коленях. Девочка, примерно восьми лет, помогающая Мод тащить наши запасы, спит, положив голову ему на плечо.

— Думаешь, можно будет как-нибудь перекачать воздух из солнечных приборов в кислородные баллоны?

— Не совсем невозможно, — устало бормочет Зонг. Находиться в бегах само по себе тяжело, но тащить с собой еще и детей просто доканывает. Зонг проверяет вентиль дыхательного прибора малышки и кладет ей руку на грудь, чтобы проконтролировать дыхание.

Теперь Брюс занялся размешиванием молока, в то время как Мод тормошит детей. Я подхожу к нему.

— Брюс... как ты перебивался, будучи извергнутым? Чем ты питался?

Он стучит ложкой по чашке.

— Н-да, для ягод сейчас еще холодно, но если у нас получится вернуться в город, то можем поискать несколько не разграбленных домов. Там очень много запасов,— бормочет он. Он притягивает меня ближе. — Слушай-ка, я уже обговорил все с Мод. Если будет совсем плохо, по-настоящему плохо, то вы можете обглодать мои старые кости. — Он улыбается, но когда я пытаюсь отстраниться, он не отпускает мою руку. — Я серьезно, Алина. — Другой рукой он показывает жест, означающий перерезание горла.

Я зажимаю рот рукой, чтобы подавить рвотный рефлекс. Брюс, смеясь, хлопает меня по спине, хотя я не понимаю, что смешного было в его словах, моих чувствах, да и вообще во всем этом чертовом бедственном положении, в котором мы находимся.

— Пусти меня, — я отталкиваю его. — И если ты еще раз скажешь нечто подобное, я сломаю тебе нос.

Я ухожу.

Хочу побыть одна.

Дети поели и все без исключения заснули, так же как и учредители. Оставшиеся сидят в кругу, чтобы было теплее. Квинн теснится рядом со мной. Удивительным образом мне приятно сидеть рядом с ним так близко. Он подставляет воздуховыпускное отверстие к моему уху.

— Мы должны рассказать им о планах Вани,— говорит он.

Я киваю. Он скрывал это несколько дней, но сейчас, когда город уже близко, волнение за Беа возрастает. И если Кьярис права, то мы все должны волноваться: Купол скоро превратится в братскую могилу.

— Если мы хоть кого-то хотим спасти, нам нужно разделиться. С детьми мы движемся слишком медленно. — Это не бессердечие с его стороны, без детей он бы мог уже 3 раза исчезнуть так, что поминай, как звали. И он прав, у Вани есть Цып, она могла бы уже давно быть в Куполе. К чему был бы тогда весь этот бунт?