Анатолий Днепров - Глиняный бог

Заметив, что я не на шутку взволновался, Ира подошла ко мне.

— Папочка, не сердись, — заговорила она, гладя меня по. голове, — она хорошая и умная–преумная.

— Это ты ее научила говорить? — спросил я, не сводя глаз с белой вороны.

— Это она научила меня говорить, — произнес урод, и его глаза изобразили что‑то вроде человеческой улыбки.

Мне стало не по себе.

— Да, это я научила ее говорить все–все! — повторила Ира.

— А что она еще может делать? — спросил я механически.

— Она умеет читать книжки и декламировать стихи. Она только летать не умеет. Она прыгает. Правда, Светка?

— Правда, — ответила ворона.

— Умная птица, белая, — пропела бабушка. — Не то что те два идола.

Я рассеянно посмотрел на двух идолов, сидевших на печной задвижке. Нахохлившись, они с любопытством рассматривали все происходящее внизу. Затем я перевел взгляд на белую ворону. Она была круглой как шар. Туловище как‑то слилось с головой, из‑под него торчали толстые желтоватые лапы.

Разглядывая диковинную птицу, я медленно растирал расцарапанную до крови руку. Ворона вдруг раскрыла рот и спросила:

— Больно?

— Да, больно, а что?

— Нужно помазать йодом. Нужно позвать доктора.

— Видишь, какая она умная. Она все знает, — выкликнула Ира, с восхищением любуясь своей воспитанницей.

— Совсем как живой человек, — промурлыкала бабушка.

— Черт возьми, она у меня умнее, чем попугай! — воскликнул я.

— При чем тут попугай? — вдруг возразила ворона. — Попугай только повторяет, но ничего не соображает.

Как ошпаренный кипятком, я вскочил со стула. В этот момент моя последняя надежда рухнула.

— А ты разве соображаешь?

— Конечно, я все соображаю. Я даже знаю, как тебя звать.

— Вот видишь, какая она, моя Светка. Совсем как взрослая, — закричала дочка.

— Как же меня звать? — нерешительно спросил я.

— Папа, — ответила ворона очень отчетливо.

Я остолбенел. Не потому, что она произнесла это слово, а потому, что в нем я усмотрел тревожный и роковой смысл. Ведь это я и никто иной виноват в том, что на свет появилось это уродливое существо.

Пока я молча смотрел на уродливую птицу, Ирочка достала из своего шкафчика большую книжку с картинками и стала спрашивать:

— Светка, кто это?

— Корова.

— А это?

— Лошадь.

— А это?

— Курица.

Ворона назвала все, что было изображено на картинках, без ошибки.

Во второй книжке она прочитала какие‑то стихи. Да, именно прочитала по слогам, как читает их моя Ира. К концу вечера между ней и Иркой завязалась оживленная беседа, а я смотрел на них и думал, думал до боли в голове, стараясь себя убедить, что эта белая ворона — не мыслящее существо, а что‑нибудь вроде талантливого, пусть даже феноменального, но все же попугая.

В этот вечер произошло еще одно событие, о котором следует сказать.

Когда Ирчонок зачем‑то выбежала в соседнюю комнату, а я встал из‑за стола, чтобы немного успокоиться и привести свои мысли в порядок, в это самое время с печной задвижки сорвались обе старые вороны, набросились на белого урода и стали его клевать.

Он, совершенно беззащитный, запрыгал по столу и закричал:

— Спаси меня, спаси, Ирочка! Они меня бьют!

Я подскочил к столу и изо всех сил ударил одну из черных ворон кулаком.

Они мгновенно взвились вверх и, шумно покружив по комнате, водворились на свое гнездо.

— Спасибо, — произнесла белая ворона.

— Не стоит… — ответил я и почувствовал себя очень глупо. Я снова уселся против нее, а она, неуклюже подойдя к краю стола, вдруг скатилась мне прямо на колени.

— Ты хороший, — произнесла птица.

Сдерживая дыхание, я слегка ее погладил. Урод потоптался у меня на коленях и плотно прижался к моей груди. Я почувствовал, как быстро и сильно стучит его маленькое

сердце. Почему‑то у меня в горле появился комок, который я никак не мог проглотить.

4

— Я совершил ужасное преступление, — взволнованно говорил я своему товарищу по работе, психиатру Андрею Николаевичу Антонову.

— Ну‑ка, ну‑ка. Не волнуйтесь. У вас ужасный вид.

— Не успокаивайте меня, то, что произошло, кошмарно. Я теперь навсегда потерял покой. Я виноват в появлении на свет мыслящего существа.

— Ого! — произнес Андрей Николаевич и широко улыбнулся. — Поздравляю. Вам действительно пора жениться. Вот и повод хорош…

— Да нет же, нет! — воскликнул я. — Это не человеческое существо.

Психиатр нахмурился и посмотрел на меня исподлобья.