Геннадий Прашкевич: Шпион в Юрском периоде

Как они подслушали нас? Поистине мы живем в голом мире!

Лесли выключил магнитофон и не без торжества уставился на меня:

— Ты представить не можешь, Миллер, каких трудов нам стоило создать инструмент для эксперта. Я имею в виду его компьютер. И как трудно нам его защищать. Но мы его защитили. Мы выстояли даже против вас. Вот почему готов тебе повторить: ты талантливый парень, но против нас не тянешь. Поэтому тебе лучше быть с нами. Думал об этом?

Я молчал.

Пусть выговорится.

— Догадываешься, зачем тебя сунули в багажник?

Я, кажется, догадывался. Если эксперт находится в руках шефа, почему не выменять его на сотрудников Консультации?

Итак, Лесли сказал слово и упало оно на благодатную почву.

Нельзя не задумываться над своим будущим. Вытребовав у старины Рэда очередную чашку кофе, я продумывал варианты. Их, конечно, было немного, но они были. Скажем, я мог принять предложение Лесли… Впрочем, вряд ли они поверили бы мне до конца… Я мог помочь им окончательно уничтожить Консультацию… Но предателей никто не терпит, они считали бы меня ненадежным звеном… Наконец, я мог сыграть с Лесли в одну игру…

Нет, для последнего варианта мне катастрофически не хватало информации…

А еще — Лендел. Он действительно занимался чтением открытых публикаций. В некотором смысле он действительно чист. Просто прежние хозяева не желали о нем забывать. Кому, как не им, знать, что тот, кто продает секрет, зарабатывая на этом деньги, всегда может совершить и более гнусное преступление — создать на основе украденного собственное производство.

Кто предупредил Лесли о нашей игре?

Как вошла в игру сестру Джека Берримена?

Я курил бесконечные сигареты (кстати, дерьмовые), пытаясь как можно точнее восстановить в памяти одну из бесед с Ленделом, состоявшуюся после встречи с шефом в демонстрационном зале.

“…Компьютер эксперта? — сказал тогда Лендел. — Мои предположения могут показаться несостоятельными, однако в любой информации содержится лишь часть истины. — Лендел любил говорить красиво. — Только человек, Эл, может успешно решать самые разные задачи по классификации и распознаванию объектов, явлений и ситуаций. Это главная причина того, почему серьезные промышленные фирмы так старательно ищут все более и более эффективные способы использования именно человека в качестве элементов сложных автоматических систем. Заменить человека специальным распознающим аппаратом пока никто не смог. — Лендел как бы снисходил ко мне. — Только человек обладает центральной нервной системой, умеющей осуществлять интуитивный отбор и переработку информации. Он умеет предвидеть, предугадать, то есть чисто интуитивно найти правильный путь к решению внезапно возникающих проблем. У машин, Эл, даже у самых умных, таких способностей нет. Пока… Скажем так… Кроме того, число принимаемых человеком решений всегда конечно, как бы ни были бесконечны состояния внешних сред. Скажем, машинистка. Какие бы варианты одного и того же звука ей ни предлагали, она всегда будет ударять пальцем по строго определенной клавише. А вот машина единственно верную клавишу выбрать сразу, интуитивно, не может. Точнее, не могла, Эл, потому что с появлением компьютера, созданного экспертом, положение изменилось. Машина эксперта способна находить ограниченное, максимально приближенное к правильному число решений при любом множестве изменений характеристик внешних сред. — Эту фразу Лен–дела я запомнил буквально. — То есть мы получили наконец истинную систему человек–машина. Единую, цельную, в которой значение имеют оба элемента”.

Было над чем подумать.

Когда утром я толкнулся в комнату Лендела, его не оказалось на месте.

Я подозревал, что нас должны куда‑то выводить, по крайней мере на допросы, но почему‑то казалось, что работать они должны со мной. “Где Лендел?” — позвонил я Рэду. Он засмеялся: “Наверное, ты хочешь кофе?”

Я повесил трубку.

Так прошли три дня.

Это были долгие дни. Полные ожидания и неопределенности. Иногда я спрашивал Рэда: “Где Лендел?” Рэд охотно подхватывал игру: “Наверное, ты хочешь кофе?” Я не мог составить никакого плана действий, потому что мне не хватало информации. Я знал: меня не тронут, пока я нужен Лесли, а он тянул и не появлялся, и это мучило меня больше всего.

А появился он внезапно.

Держался прямо, но в серых глубоких глазах угадывалась растерянность. Я сразу понял — что‑то произошло. Что‑то такое, что сбивало его с толку, хотя настроен он был решительно.