Александр Шалимов - Охота за динозаврами

- Что это могло быть? - спросил я Джонсона.

Старый охотник пожал плечами:

- В жизни не слыхал ничего подобного.

- Это злые духи болот, - хрипло сказал Квали. - Только зачем они разговаривай утром? Квали не понимай... Может, сердятся, зачем мы пришел...

- Видел кто-нибудь этих <����злых духов>? - поинтересовался я.

- Злой дух видеть нельзя. Кто видел - сразу умирай...

- А может быть, так кричат эти звери? - спросил я, указывая на динозавров, нарисованных на стене.

- Нет... Эти так делает. - Квали вытянул губы и зашипел.

- Как змея?

- Нет, змея тихо... Эти очень громко.

- Может, это был голос другого динозавра-хищника, - заметил я, обращаясь к Джонсону.

- Вроде нашего тираннозавра? Может, так, а может, и нет.

Я открыл полевую сумку и достал фотографию тираннозавра. Протянул ее Квали.

- Ты не слышал о таком звере?

Африканец осторожно взял фотографию, стал с интересом разглядывать, потом возвратил мне:

- Квали не видел такой... Не слышал тоже.

Я попросил Вуффа перерисовать изображения животных со стены пещеры.

Мой заместитель скорчил недовольную гримасу:

- А вы не уйдете отсюда?

- Ну, а если уйдем? Вы же вооружены.

- Я один тут не останусь, - объявил Перси.

- Успокойтесь. Мы никуда не денемся. Будем осматривать остальные пещеры.

Перси проворчал что-то и велел одному из носильщиков принести ящик с красками.

Мы пробыли у священных камней до вечера. Голосов <����злых духов> больше не слышали. Ни единого звука не доносилось со стороны болот. Только тростник временами начинал шелестеть от порывов ветра. Джонсон устроился в тени обрывов и несколько часов следил за болотами, но не заметил ничего подозрительного. Мы с Квали лазали по пещерам, распугивая змей, которые прятались там от дневной жары. В большинстве пещер стены были покрыты рисунками. Однако все это были изображения животных, встречающихся и поныне в Экваториальной Африке. Рисунок, сделанный отцом Квали, был единственным.

Я попытался узнать, что означают все эти рисунки, но Квали не смог объяснить. Ему не хватило слов.

- Но твой отец, Квали, видел больших зверей не здесь?

- Нет, начальник. Он видел у озера. Один день пути отсюда. Квали там не был. Завтра пойдем...

- Скажи, Квали, а за что бельгийцы убили твоего отца?

Лицо молодого африканца стало мрачным, и в глазах вспыхнули недобрые огоньки.

- Ты какой земля, начальник? Англичанин?

- Нет, я поляк. Есть такая страна - Польша, там, далеко. - Я указал на север. - Советский Союз знаешь?

Квали кивнул.

- Это рядом. Только Советский Союз - большая страна, большая, как вся Африка, а моя страна - маленькая...

- Знаю, - сказал Квали, - учитель говорил. Квали учился... Один год, - пояснил он и вдруг улыбнулся. - Школа очень хорошо. Советский Союз очень хорошо, и твой страна - хорошо. Квали твой друг, - сказал он. - Ты хороший человек. Квали тебе помогай, начальник. - Он взял меня за большой палец правой руки и сильно потянул, а потом протянул мне свой большой палец, и я тоже подергал за него.

Мы заключили дружественный союз.

Вечером с помощью Джонсона удалось узнать у Квали, что означают рисунки в пещерах. На плато раньше происходили обряды посвящения воинов. Бросали жребий, и каждый молодой охотник должен был убить стрелой того зверя, который выпал ему на долю. Если это удавалось, охотник рисовал на стене пещеры изображение убитого животного и становился воином. Если от восхода до заката охотник не мог подстрелить свое животное, обряд посвящения откладывался на год. Мясо убитых животных не употреблялось в пищу. Пока охотник рисовал убитого зверя, старшие воины уносили тела животных на берег озера и оставляли там как жертву злым духам Больших болот. Раньше на этом плато обряды посвящения были особенно торжественными и происходили раз в пять лет. Потом, когда бельгийцы захватили места для охоты и запретили африканцам охотиться на крупную дичь, плато стало своеобразным заповедником, куда не смогли проникнуть европейцы, и обряды посвящения происходили здесь каждый год.

Мы сидели у костра. Над нами было черное небо и неправдоподобно яркие звезды. Легкий ветерок доносил из джунглей пряные ароматы каких-то цветов. Вдали пронзительным смехом заливались гиены.

- Смейтесь, смейтесь, - проворчал Перси Вульф, прислушиваясь. Смеется тот, кто смеется последним...

Когда восток начал светлеть, мы с Джонсоном взяли карабины и пошли к краю плато. Вскоре позади послышались чьи-то шаги. Нас догнал Квали с длинным копьем в руках. Я отдал ему нести свой карабин. Он схватил его жадно и бережно, погладил вороненый металл и осторожно забросил за плечо. Мы остановились на краю обрыва. Было тихо. Внизу шелестели тростники.