Валентин Шатилов - Магнолия

- Кровью? - заинтересовалась вспомнив Викторовы слова.

Веревка поддавалась плохо, и Магнолия закусила губку, как школьница, старательно выполняющая домашнее задание.

- Что - кровью? - переспросил Доктор.

- Руки умывают - кровью?

- Да пока нет вроде, - задумчиво пробормотал Доктор и добавил жалобно: Ох, устал я, детка, разговаривать. Рот очень болит. Давай помолчим?

Магнолия вздрогнула. Кто-то еще был в комнате, кто-то вполголоса говорил одновременно с Доктором. Она затравленно глянула по сторонам.

- Что еще случил ось, - девочка моя? - почти спокойно поинтересовался Доктор снизу.

И чуть не одновременно с ним эту фразу произнес другой голос - глуховатый, бесцветный. Только немножко раньше.

- Кто здесь?! - вскричала Магнолия, вскакивая с колен.

Доктор тоже приподнялся, осматриваясь. Медленно произнес:

- Деточка... что, что такое?..

Магнолия вздрогнула, уставилась на него. Дело в том, что докторский вопрос был точным - как эхо! - повторением вопроса, уже произнесенного кем-то мгновение назад.

- Ты, ты слышишь? - шепнула она. "Что?" - спросил безликий голос.

- Что? - нетерпеливо уточнил Доктор.

- Чьи слова ты повторяешь? - невольно пошатываясь, опасливо спросила Магнолия.

"Ничьи не повторяю", - ответствовал негромкий тусклый голос.

- Ничьи не повторяю! - раздосадованно (насколько ему позволял изуродованный рот) воскликнул Доктор.

"Свои говорю", - подсказал безликий голос.

- Свои говорю! - запальчиво повторил Доктор.

- А ну-ка - скажи еще что-нибудь, - попросила Магнолия. Кажется, она начинала догадываться.

"Что еще за прихоти. Скажи толком - что произошло?" - произнес тусклый голос. И Доктор немедленно, хотя и более эмоционально, воспроизвел эту фразу.

Магнолия почувствовала громадное облегчение.

- Все в порядке! - весело сказала она. - Просто я слышу твои мысли, перед тем как ты их выскажешь.

Доктор выпучил глаза, замер на секунду, соображая, а потом она услышала: "И что я сейчас думаю?"

- И что я сейчас думаю? - подтвердил недоверчивый докторский голос.

- Ну, я не знаю, что ты там такое себе думаешь, - пожала плечами Магнолия. - Я слышу только то, что ты собираешься вслух сказать.

"То есть то, что уже приняло словесную форму?

- То есть то... - начал Доктор. И смолк.

- Да, - нетерпеливо согласилась Магнолия, опять принимаясь за веревку. Наверно. Словесную форму. Твои будущие слова.

"И сейчас слышишь?"

- Слышу. Так что можешь не напрягать свой бедный рот. Будем общаться мысленно.

"Вот какие вы, оказывается, супермены".

- Супера, - поправила Магнолия.

"Да уж - супера так супера, - все так же мысленно согласился Доктор. И добавил: - Две жертвы вашего суперства уже вол валяются. Бывшие мои тюремщики. Я, говорит, их заступорил - это Виктор наш. Не будут, говорит, мешать. И так это он горделиво..."

Тусклый голос смолк.

- Что - "горделиво"? - переспросила Магнолия.

"А? Извини. Отвлекся. Перестал словами думать. Как он тут стоял, вспомнил. Красавец наш. Виктор-победитель. Очень уж горделиво разговаривал. Не по-людски. Как полубог, которому дано карать и миловать. Паскудник... Я ведь тогда сразу спросил: хорошо, заступорил - а надолго их хватит - без дыхания лежать? Это же все равно что клиническая смерть. Через пять минут отомрет кора - и что? Считай, нет человека. "Когда надо будет - отступорю!" Вот и весь ответ паскудника-полубога. А потом просто бросил и отбыл восвояси. Такие вот вы, девочка моя, оказывается, супера всемогущие. Небезопасно с вами простым людям дело иметь..."

Бесцветное бормотание опять стихло.

- Снова не словами думаешь, - сказала Магнолия, продолжая возить стеклом по веревке.

"Да вот, думаю, девочка моя... Не случайно создатель-то ваш ничего не рассказал тогда про ваши способности. Иначе бы вас, наверно, сразу ликвидировали... Хотя, по-моему, подозрения на ваш счет оставались. Да все без толку".

- Какой создатель? Николай Сергеевич Богоравный?

Лохматые концы веревки наконец-то разлетелись в стороны.

- Молодцом, девчушечка, - похвалил Доктор вслух. И добавил мысленно: "Чему, говоришь, равный?"

Взявшись за концы разрезанных веревок, Магнолия начала осторожно сматывать их с отекших докторских рук.

- Богоравный. Николай Сергеевич.

Веревка упала вниз бессмысленной, безопасной кучей. Доктор бережно достал руки из-под спины, принялся слегка поглаживать их одну о другую. Онемевшие пальцы никак не хотели распрямляться.

"Никаких Богоравных я не знаю, детка. Вас соорудил в своей засекреченной лаборатории Петька Горищук. Петр Викторович. Работал он на Калюжного. Кстати, Николая Сергеевича.