Валентин Шатилов - Магнолия

Виктор запыхался, кулаки его дрожали от возбуждения, в уголках губ запеклась пена. Он победно смотрел на Магнолию, ожидая одобрения, и она волей-неволей улыбнулась ему.

Тогда и его губы дрогнули в довольной улыбке.

- Нам предстоит нелегкий путь. Но я знал, что этот путь мы пройдем вместе. Я не сомневался в тебе. Любомудрый, который уже вышел со мной на связь, позволяет тебе, перед тем как навсегда уйти отсюда, взять какие-нибудь сувениры - памятные твоему сердцу безделушки. Женская натура слаба по сравнению с мужской, но к этому надо быть снисходительным. Иди же в дом и возьми на память все, что пожелаешь.

Он величественно простер руку в направлении порушенного сада, подумал, добавил:

- Когда соберешься, так, смотри, если не сможешь сама, позови меня помогу тебе достичь Храма Семена.

И исчез, растворившись в легком порыве ветра. А Магнолия, слегка оглушенная обрушенной на нее информацией, поплелась через сад, спотыкаясь на рытвинах и вывернутых корневищах.

3

Дом хоть и был цел, но совершенно ободран и изнутри, и снаружи.

Через приоткрытую дверь она вошла в сумрачный коридор. Переступая через остатки вешалки, через разодранные в клочья вещи, пробралась в ту большую, длинную прихожую, куда выходили почти все двери. Что за безделушки ей надо брать, она понятия не имела. Как же это Виктор сказал? "Дорогие твоему сердцу" - так, что ли? Ее сердцу был дорог сад - они так играли в саду! И дом. С каким хохотом они ужинали в потемках, как веселились перед тем, как расстаться на всю ночь! А всегда довольный жизнью и погодой Доктор! А вечно недовольный, озабоченный Юрок!... Сувениры? Да какие же?

Она заглянула в свою комнату. В бывшую свою - там царил такой разгром, что она теперь просто не смогла бы здесь жить. Прикрыла дверь. Постояла в раздумье. И тут почувствовала запах человека. Ну, не запах... А вроде как присутствие. Вроде как рядом. Не так чтобы очень далеко... Лежит себе тихонько человек - и думает.

Неужто возвратилась ее способность читать в головах людей и видеть их глазами? Вот бы здорово!

Но нет- она только чувствовала тепло от неторопливого хода мыслей. И, как гончая, устремилась в направлении этого тепла. По коридору: одна дверь - нет, прохладно, вторая - теплее, дверь в библиотеку - горячо!

В библиотеке тоже был полный разгром: стеллажи повалены, книги раскиданы, растерзаны, вырваны из обложек. А у окна, прямо на бумажной груде, лежит Доктор.

- Доктор! - восторженно вскричала Магнолия, бросаясь напрямик, через книжные завалы.

Доктор встрепенулся, повернул голову в ее сторону и даже, возможно, улыбнулся - глазами. Улыбнуться ртом он не мог - губы и щеки были залеплены лейкопластырем.

- Доктор...

Он лежал связанный, пуговицы на его поношенном сером пиджаке были вырваны, руки заломлены за спину.

- Доктор... - растерянно повторила Магнолия и попыталась отодрать пластырь.

Доктор сдавленно замычал. Лейкопластырь отдирался прямо с кожей, с кровью. Несмотря на все попытки быть осторожной, она все-таки сделала ему больно.

Мир поплыл у Магнолии перед глазами - это зрачки заволокло слезами. Она вынуждена была на секунду остановиться - растереть эти слезинки, выдавить их из глаз.

Наконец целый пласт в несколько слоев кое-как отсоединился от верхней губы Доктора. Она отогнула его вниз и обнаружила, что полуоткрытый рот Доктора забит то ли ватой, то ли тряпкой- уже мокрой от слюны. Поспешно вынимая расползающиеся в пальцах клочья, она чувствовала, что Доктор пытается ей помочь, толкая этот мерзкий кляп изнутри языком. И когда почти все было вытащено, то первые, еще трудно разбираемые слова Доктора были:

- Что у тебя с руками?

"А ведь он, - подумала Магнолия о Викторе, - сколько говорил со мной, а даже внимания на мои руки не обратил". И удивилась. И слегка обиделась. И сказала Доктору с улыбкой:

- Да ничего, ерунда!

Тогда Доктор отвел наконец глаза от ее рук и вымолвил заплетающимся языком, все еще шепелявя:

- Скорее... помоги им...

И потыкал подбородком в боковой угол библиотеки, закрытый единственным уцелевшим стеллажом.

Кому помочь? Там никого не было - Магнолия же чувствовала.

Но Доктор торопил сквозь заворачивающийся опять лейкопластырь:

- Скорее, девочка моя, скорее...

Магнолия пожала плечами, прошла в угол, заглянула за стеллаж. Сначала ей показалось, что там и правда никого нет. Но потом она увидела - и взвизгнула от неожиданности.

Прямо под ногами, темными мешковатыми грудами, лежали два человеческих тела в пятнистой военной форме. Солдаты. Глаза обоих были открыты и смотрели вверх. Солдаты были мертвы.