Пол Макоули - Доктор Преториус и потерянный храм

Я знал, а они не знали, что этот храм был не первым в Лондоне посвященным Митре. Доктор Преториус охотился за оригинальным и открыл не только источник силы, но и место древней трагедии. Храм, основанный Ульпиусом Сильванусом, стоял сразу за границей нового города на западном берегу реки Флит. Город рос, становясь более благоустроенным и цивилизованным, и все больше и больше солдат, увольняясь со службы на границе империи, становились купцами и торговцами, и культ Митры все более концентрировался на поощрении деловых забот своих членов, чем на жертвоприношениях, и значительная часть членов утверждала, что храм надо переместить внутрь города, под защиту недавно возведенных городских стен. Ульпиус Сильванус отказался прислушиваться к ним, и они убили его на алтаре храма, который он же и построил.

Я узнал все это в то самое мгновение, когда предстал перед его духом, и пересказал эту историю Брюнелю и другим, когда мы согревались с помощью бренди в длинном сарае на место строительства туннеля под Темзой.

«Дух был привязан к черепу, погребенному под алтарем, смешавшись с могуществом накопленного заряда жертвоприношений, но он оставался на связи с другими костями тоже. Он мог следовать путями воды, словно паук, сидящий в центре паутины. Вот почему, как мне кажется, я не почувствовал его присутствия в туннеле.»

Брюнель удостоил меня своим острым, испытующим взором. «Имело ли под собой что-то существенное из хвастовства Преториуса, или он просто взбесившийся лунатик? Я бы, конечно, предпочел последнее.»

«Аминь», сказал Уитерс.

«Вы не видели того, что было внутри алтаря», сказал я.

«Я видел только, что вы упали на колени и вскрикнули», сказал Брюнель. «Я видел, что хлынувшая вода повела себя странно, словно вибрируя в такт какой-то гармонике, а все остальные были сбиты, затоплены и каждый боролся сам за себя.»

«Вы что-то высвободили», сказал Уитерс. Он набросил на плечи одеяло, и, хотя больше уже не дрожал, но горбился и обеими руками цеплялся за свой бокал бренди. Он сказал: «Я почувствовал, словно что-то принизало меня, как пронизывает ветер.»

Я сказал: «Дух Ульпиуса Сильвануса представлял из себя нечто большее, чем просто дух человека, но был, конечно, меньшим, чем дух бога.»

Брюнель кивнул и на какое-то время мы все ушли в свои собственные раздумья. Потом он поднял свой бокал и сказал: «Что бы мы там ни видели — мы победили что-то очень злое. Давайте сойдемся на этом.»

Вы, конечно, знаете остаток истории. Работы по туннелю под Темзой в конце концов возобновились и были завершены через одиннадцать лет. По приглашению Брюнеля я участвовал в церемонии открытия и встретился наконец с его отцом. Никто из нас не упомянул о скелете, что мы достали из реки, и вообще о наших приключениях. К тому времени Исамбар Кингдом Брюнель стал самым знаменитым инженером того века, в котором инженеров считали героями. Он построил более тысячи миль железных дорог. Он выстроил мосты, виадуки и туннели; и, хотя он не дожил, чтобы увидеть его завершенным, он сконструировал красивый подвесной мост над ущельем Клифтон. Он построил три громадных судна, и напряжение сил при окончании последнего — «Великий Восток» — привело его к преждевременной смерти.

В последний раз я увидел его на верфи Напье на острова Собак в тени громадного, высившегося судна. Стояла отвратительная, исхлестанная дождем ночь позднего декабря, примерно через двадцать лет после дела доктора Преториуса и потерянного храма. В последние четыре недели Брюнель и его люди безуспешно трудились, чтобы по стальным путям спустить «Великий Восток» в реку, и сейчас, почти ко всеобщему смеху, проект застрял. Брюнель преждевременно постарел и очень устал. Он шагал, опираясь на палочку, лицо его было изможденным и в глубоких морщинах, пятна лихорадки горели на его щеках. Его бывшая энергия проявлялась только в яростном взгляде.

Он пригласил меня посмотреть, не связана ли серия несчастных случаев и неприятностей, которые тормозили спуск, с каким-нибудь злым духом или привидением. Я прошелся с ним по наклонной, полузаконченной палубе под тяжелым дождем, который ледяной ветер нес по темным болотам и раскисшим полям, и под конец сказал ему, что не чувствую ничего.

«Это хорошо», сказал он после того, как мы спрятались в укрытие его кабинета. Его мучил плохой кашель, голос скрипел от старой раны на горле. «Пресса язвит мне, я завален идиотскими предложениями от половины психов Англии, мой кораблестроитель настолько завистлив ко мне и так погано ведет свой бизнес, что пытается уклониться от своих обязательств, но в то же время требует оплату авансом за работу, которую он не делал… Так что хорошо узнать, что мне надо иметь дело всего лишь с инженерной проблемой. Я уже заказал дополнительные гидравлические прессы у братьев Танги. Это замечательные люди, и к Новому году я спущу судно на воду, обещаю вам. Если, конечно», добавил он с кривой усмешкой, «вы не разбудите того духа из нашего старого приключения и не подымете такую волну, которая снимет судно вместе с лесами без всякого слипа.»