Станислав Михайлов - Эра воды

Болтанка прекратилась через несколько минут. Я вернул скафандр к нормальному функционированию и обнаружил, что погружаюсь. Спокойная прозрачная вода вокруг просматривалась на десятки или даже сотни метров, но там не было ничего — ни берега, ни дна.

И тут у меня неприятно защекотало в груди: скафандр не предусматривал подводной разведки. В нем не было ни водометного двигателя, ни какого-то другого устройства, пригодного для передвижения по воде. Он плавал буквально как булыжник. Проклиная конструкторов, я лихорадочно перебирал в уме возможные способы достичь берега, и не нашел ничего лучшего пешей прогулки по дну. Глубина здесь не более километра, это мы выдержим. Реактор работает, батарей даже при такой нагрузке хватит на несколько дней.

Установить направление не составило большого труда: аккустика работала исправно, компьютер сопоставил форму дна с известными ему очертаниями восточного шельфа Архипелага, учел показания навигатора и запись перемещений (хотя одному богу известно, как и что он мог разобрать в этой абракадабре) и уверенно позиционировал меня относительно суши.

Чтобы сократить время в пути, я запрограммировал скафандр на повторение гребущих движений и стал, наверное, первым, и уж точно — самым оригинальным купальщиком в истории Ганимеда — представляю, как со стороны смотрелся плывущий брассом полевой скафандр планетологической службы. То есть правильнее было бы сказать «погружающийся брассом», руки и ноги двигались слишком медленно для того, чтобы динамика стала позитивной, но зато вектор погружения сменился с вертикального на довольно-таки пологий. Я посчитал, сверившись с локатором — примерно три часа до берега, а потом вверх по стене до поверхности моря. Как раз окажусь неподалеку от второй станции, одной из старейших на Ганимеде.

Могло кончиться намного хуже. Могло долбануть о скалы со всей дури, на которую способно цунами, и уж тогда мигом разобрало бы по запчастям. Наверняка это произошло с моим верным катером-вездеходом. В лучшем случае его зашвырнуло далеко в горы, и маловероятно, что старик пережил такое приключение без потерь. Попытки связаться с ним из-под воды успеха не имели, да я уже особо и не надеялся когда-нибудь в будущем увидеть ставшую мне почти родной железяку. Дальше придется пешком. Когда выйду на берег. Если выйду.

Ксената, пусть запоздало, но предупредивший меня о землетрясении, теперь молчал. Будто его и не было вовсе.

«Что ж, одной галлюцинацией меньше» — мелькнула в голове мысль, но я отметил, что, пожалуй, не до конца искреннен с собой, и жалею, что снова остался один.

«Не один», — тут же отозвался он, вызвав во мне больше радости, чем раздражения.

«Здесь есть другие. Не только мы», — продолжил он неожиданно.

«Далеко?»

«Не знаю. Слышу, но нет расстояния».

«Но хотя бы где?!»

«Направления нет. Они везде. Оно везде».

«Оно?!» — радость сменилась страхом. О чем он? Разве не о выживших после катастрофы?

«Я ошибся. Оно не хочет убить. Оно совсем как шакрат. Только больше. Намного больше».

Тут я понял, что теряю нить… Очевидно, Ксената говорил о существе, которое приходило в мои сны, еще тогда, в мою первую экспедицию на Ганимеде, когда я работал на станции Сикорского. Он считает, что это существо реально существует. Что оно похоже на марсианского шакрата. И что оно заманило меня сюда. Бред какой-то…

«Не считаю. Чувствую. Оно тут. Они тут. Как шакрат — много, не один. Много в одном».

Черт. Он подслушивает. Конечно, он же в моих мыслях. Он, вообще, моя выдумка. Обострение шизофрении. Придется ложиться на обследование, когда вернусь…

Я засмеялся в голос. Нет, я просто заржал. Как дикий, необъезженный конь.

Когда вернусь…

А скафандр тем временем размеренно раздвигал морскую воду. Мои руки и ноги послушно следовали запрограммированному ритму. Берег на локаторе стал ближе, дно — тоже. Я опускался под углом, медленно, но неуклонно погружаясь. Меня пробила дрожь. А вдруг оно — на дне? И что такое этот «шакрат»? Я видел его лишь однажды, в той галлюцинации, когда мерещился древний Марс. Еще не лишенный жизни, с воздухом, которым можно дышать, с голубым небом и просторным морем. Несколько хищников, похожих на земных скатов, скрещенных с древними широкополыми шляпами и насаженных на могучий пучок щупалец, устроили тогда облаву на стаю лкумаров — золотистых, отдаленно напоминавших кальмарчиков, безобидных существ. Они загнали лкумаров в лагуну, откуда невозможно удрать, и сожрали всех. Я смотрел на бойню сверху, из безопасного места, и они не заметили — иначе, не сомневаюсь, вашего доктора Джефферсона постигла бы та же участь.