Дмитрий Колосов - То самое копье

— Не слишком ли жестоко?

— Что делать! — холодно повторил усмешку своего начальника Винкст. — Зато мы обезопасим себя от новых искажений. К тому же парни повеселятся перед смертью.

— Действуй.

Почтительно дернув на прощанье головой, начальник Седьмого отдела растворился в серой паутине экрана, за пеленой времени и пространства…

Где-то далеко, в одном из разрывов этой пелены, летел «Battle» особой модификации, предназначенный для полетов в высокогорных районах. Два пилота и штурман четко держали курс, сидящие в пассажирском отсеке коммандос заканчивали последние приготовления к выброске. Их было тринадцать — десять рядовых, два сержанта и капитан. Все они прошли отменную подготовку и не сомневались, что выполнят задание. По крайней мере, было сделано все, чтобы они его выполнили.

Самолет плавно вошел в ватное месиво облаков.

— Выходим на цель! Приготовиться! — сообщил парашютистам второй пилот. — Три минуты, — прибавил он несколько мгновений спустя.

Коммандос поднялись со скамей и потянулись к двери, услужливо распахнутой вышедшим из кабины штурманом.

— Две… Одна… Пошли!

Сверкнула вспышка, похожая на молнию, но во сто крат ярче. Никто из летевших на самолете не знал, что подобная вспышка сопутствует выбросу энергии, происходящему при искажении времени и пространства. Борясь с внезапно подступившей тошнотой, штурман заорал:

— Пошли! Пошли!

Коммандос один за другим посыпались в ярко освещенный провал люка. Потом штурмана вывернуло наизнанку. Захлебываясь от рвоты, он вдруг обнаружил, что самолет накренился и несется к земле. Докатившись по ставшему покатым полу до кабины, штурман ногой вышиб заклинившуюся дверь. В кабине он обнаружил корчащихся от спазмов пилотов. Это было последнее, что увидел штурман, ибо до поверхности земли было не шесть тысяч футов, а всего шестьсот. Пространство имеет свойство меняться, когда ломается время…

Самолет растворился в огненной вспышке. Его сумели покинуть лишь десять коммандос. Двое из них не смогли раскрыть парашюты, другие плавно опустились вниз, с недоумением осматриваясь вокруг. Они пытались понять, где же обещанные горы и почему земля, которую должны были покрывать снег и лед, вдруг цветет ядовито-зеленой травой. Потом они удивились еще больше, ибо увидели тварей, о существовании которых даже не подозревали.

Один из солдат погиб, едва коснувшись земли. Его засосало болото, спрятавшееся под широкими мягкими листьями. Какое-то время бедолага беспомощно барахтался среди них, тщетно взывая о помощи, потом тяжелый заплечный мешок и усталость потянули его на дно. Почти в тот же миг смерть нашла другого. Его укусила гигантская змея, а когда он буквально на глазах распух от яда, чудовище проглотило его. Затем стая зубастых тварей, каждая из которых превосходила размером вставшую на дыбы лошадь, набросилась на сержанта. Тот метким выстрелом убил одну из них, но остальные разорвали его на части. Какая смерть настигла еще двоих, неизвестно, но она их настигла.

Собраться вместе удалось лишь троим: капитану, второму сержанту и самому удачливому из рядовых, по имени то ли Степкинс, то ли Симменс. Капитан вечно путал, как его зовут. До вечера они отбивались от летающих, ползающих и прыгающих тварей, бросавшихся на них со всех сторон. Ближе к закату у них кончились патроны, и тогда зубастый монстр, размером с хороший дом, растерзал сержанта.

— Да что ж это такое, сэр?! — завопил рядовой, с ужасом наблюдая за тем, как кровавая слюна стекает по пузырчатой морде ящера.

Капитан не был чужд ни образования, ни того юмора, что традиционно именуется английским.

— Это тираннозавр, друг мой, — ответил он, деловито извлекая последнюю гранату. — А еще я хочу сообщить вам, как вас… Степкинс или Симменс, что это, увы, не Тибет.

С этими словами капитан расхохотался и не лишенным изящества жестом выдернул чеку…

Отто фон Шольц не догадывался о приготовленном ему сюрпризе, но был готов к любым неожиданностям. Он разработал план изъятия копья так же четко, как военную операцию. Если Агван-лобсан намеревался отвести в хранилище лишь полковника и Шеву, то Отто фон Шольц благоразумно привлек к сему небезопасному предприятию всех своих людей. Возглавлял пятерку Раубен, нервно поигрывавший пистолетом. За Раубеном стояли Нойберт и Прунц с карабинами в руках. Замыкали колонну Пауль и Ганс.

Вид вооруженных людей неприятно удивил монаха. Агван-лобсан даже утратил на какой-то миг самообладание, обычно бесстрастное лицо его исказила гримаса гнева.