Игорь Дроздов - Брат-зверь

Алексей медленно поднимался. Шерсть вздыбилась. Клыки вылезли во всей красе. С них капает слюна. Глаза горят бешеным огнем, и такой же огонь охватил рассудок. Как могла, эта жирная свинья? Перед глазами встало искаженное ужасом лицо Поля. Он снова услышал этот жуткий всасывающий звук.

Он взвыл, пытаясь сказать, что он думает. Плевать, что его услышат. Старейшина отшатнулся, сел на пол. Штаны потемнели. Из-под задницы побежали желтые ручейки.

Алексей снова коротко взвыл, потом склонился над столешницей. Коготь впился в дерево. Он принялся царапать, глубоко вдавливая коготь, выливая на дерево часть ярости. Царапал, а перед глазами стояло, как он так же вспарывает брюхо старейшине. Вытаскивает кишки и заставляет его жрать их. Несколько минут пролетели как секунда.

«Твой господин Орон сдох. Его убил тот самый бродяга. Джон вернулся домой. А твой сын умер. Орон выпил всю его кровь. А я пришел сюда как судья. Ты понял?»

Одним прыжком Алексей оказался около старейшины. Когти проткнули тонкую ткань пижамы. Он рванул его. Толстяк подлетел, рухнул прямо на столешницу. Алексей ткнул его мордой в написанное и взвыл в голос. На втором этаже раздались крики ужаса. Жена старейшины выскочила на лестницу, увидела оборотня. Новый крик раздался на весь дом. Она побежала обратно, хлопнула дверь и вслед Алексей услышал, как к двери придвигают что-то тяжелое. Тяжелое? Смех. Надо было бы — он с легкостью выломал бы все запоры. Но ему это не надо. Живи.

— 0, нет, нет! — запричитал толстяк.

Ага, значит прочитал. Алексей поддел его за ворот и поднял. Старейшина весь, казалось, таял, так он потел. Ему очень хотелось отвести глаза от жуткого взгляда оборотня, но он боялся спровоцировать зверя. Завоняло еще сильнее. Алексей брезгливо поморщился: похоже толстяк не только обоссался. Алексей брезгливо стряхнул его с лап на середину приемной, заходил вокруг кругами. Вернулся к столешнице.

«Расскажи про Ольгу».

Указал толстяку лапой. Тот быстро закивал, пополз на карачках, тихонько подвывая. Прочитал, весь сжался. Алексей рыкнул и только тогда он залепетал.

— Ну, так это, значит… Я любил Ольгу, как дочь любил… А она ж еще за Поля замуж хотела. А лорд, да будет его имя проклято во веки, увидел ее и говорит: «Выведи ее ночью за поселок». Я и так его уговаривал и этак… Нет и все. «Высосу тебя, — говорит, — и семью твою если не приведешь». Я-то ей все рассказал, а она-то сердобольная доченьку мою пожалела, да и сбежала ночью. Так и пропала. Добрая душа была…

Алексей взревел. В прыжке сбил старейшину с ног, прижал к полу, занес лапу для удара. На когтях блеснуло страшно. Толстяк взвыл громче оборотня.

— Нет, нет! Не убивай, все расскажу, все как было расскажу. Только не убивай.

Алексей опустил лапу, заглянул толстяку, прямо в душу.

— Не говорил я с ней, честн слово не говорил. Да, все так и было. Только не убивай. Вечером я ее встретил и дубинкой по голове. Мягкой тканью дубинку обмотал, чтобы не уб… не поранить. Потом в лес снес. Положил под дерево, нежно положил, честн слово. Волки после пришли, я так с лордом договорился. Я ж боюсь вас, прям страсть. Только не убивай! — он взвыл еще сильнее. Зажмурил глаза, руки прижал к ушам.

Алексей прыгнул. Треск, грохот — входная дверь слетела с петель. В приемную потянуло свежей ночной прохладой. Алексей глубоко вздохнул. Как-то надоел ему кислород с запахом мочи. Потом прыгнул обратно, схватил старейшину за шиворот и потащил на улицу за шиворот.

Час, когда Джон вернулся домой, был очень бурным. Вышедшая на стук Клотильда чуть не задушила его в объятиях, чуть не утопила в поцелуях и не порвала на части уже просто от радости. Затем кухарка неожиданно пустила слезу.

— Да что ты, что ты… — говорил растерянно Джон, силясь сообразить, чем он мог так расстроить Клотильду. — Я же живой вернулся. Тут радоваться надо. Ну что ты плачешь?

— Ничего-ничего, сейчас пройдет… — шептала она.

Наконец распаренный, накормленный, холеный и залюбленный Джон вырвался из слишком назойливого обхаживания, смахивающего на вылизывание кошкой котенка, и рухнул в постель. Он проспал весь день, мог бы проспать и всю ночь, но его разбудило громкое тявканье под самой дверью дома. Он высунулся в окно. В голове одна мысль: вылить на эту чертову псину ушат кипятка. У дома на земле валялся человек. Над ним стояла собака и продолжала тявкать.

— Пошла, дрянь! — вскричал Джон. Закрыл окно. Собака тут же затявкала громче. С ругательствами Джон чуть не выпрыгнул из окна, высунулся в него до пояса, — Пошла вон! — крикнул он, потом присмотрелся. Дьявол. В темноте это было проблематично, но Джон узнал своего четырехлапого друга, выведшего — нет, спасшего его из замка вампира. Он со стуком захлопнул окно, быстро оделся и вышел на улицу. Там он первым делом склонился к лежащему человеку. На сердце неприятно похолодело.