Игорь Дроздов - Брат-зверь

А был еще один безумец. Построил дом за чертой. Оборотни не стали сразу его трогать. Дали время отстроиться, завезти семью. А когда человек успокоился — напали. Его сразу не стали убивать. Отгрызли до плеч руки. Ноги выше колен. Когтями сорвали веки, чтобы не мог закрыть глаза. Жену и пятерых детей живьем жрали перед ним. Специально старались, чтобы они мучились подольше. Убили его только тогда, когда поняли, что он сошел с ума и уже не воспринимает ничего из того, что они творят перед ним.

От воспоминаний Алексей содрогнулся. Жалость к убитым братьям сама собой начала затухать в его груди, сменяясь мыслью: а ведь правильно с ними.

Неожиданно он понял, что человек уже в течение некоторого времени говорит с ним.

— Зачем ты пришел? Если узнают, что я с вами связан, меня убьют. Зачем лорд меня подставляет? Мы же договорились: все, что нужно, я оставляю в условленном месте. Зачем…

Алексей рыкнул. Человек побледнел, но не замолчал.

— Я всегда верно служил лорду. Всегда…

Злость на эту жирную — простите меня хавроньи — свинью, заставила оголить клыки. Он протяжно зарычал, что бы заткнуть этот поток падали, потом поднялся на задние лапы и, упершись ему в грудь, положил лапу на губы человеку. Тот сразу затрясся, глаза выпучились, попытался выплюнуть попавшую в рот шерсть.

Алексей посмотрел ему прямо в глаза. Увидел, как резко расширились зрачки. Значит, служишь лорду, говоришь? Иуда. Люди тебе верят, а ты так просто играешь на их доверии? Ну ладно, я послушаю тебя еще немного. Кажется, ты можешь сказать столько интересного. Хорошо еще было бы позадавать тебе наводящие вопросы. Только как? Ага… В голове быстро созрел план.

Он выставил один коготь и нацарапал на полу: «Мне нужна широкая доска.»

Человек прочитал. Закивал.

— Не извольте беспокоиться, сейчас же будет.

Выскочил из комнаты как шустрый колобок. Вернулся очень быстро, таща на плечах потрескавшуюся столешницу. Аккуратно положил ее перед Алексеем.

— Старый стол-то выкинули, — начал объяснять толстяк, отирая со лба градом катящийся пот, — а столешницу оставили. Вдруг пригодится. Пригодилась.

Алексей снова рыкнул и хозяин замолчал.

Алексей начал царапать. Сыпалась древесная труха. Буквы появлялись неровные. Медленно складывались в слова. Ни чего страшного, ночь впереди длинная.

«Мне нужна информация».

Толстяк наклонился низко. Прочитал.

— Какая?

— «0 всем странном, что видел».

— Не знаю… ничего не было странного. Честное слово.

Алексей угрожающе оголил клыки. Рычать не стал, хозяин и так чуть в штаны не наложил. Так, о чем бы его спросить? Вопросики, вопросики. Может, пораспрашивать о каком человеке? Знал он только Джона, его служанку, судью… Но Джона больше всех.

— «Расскажи мне о Джоне».

— Джон? Джон. Да что там рассказывать…

Алексей рявкнул так, что толстяк отскочил от него. Повторно облился потом. Быстро посмотрел наверх — не услышала ли жена. Алексей про себя усмехнулся. Пожилая самка давно спит. И спит настолько крепко, что и более сильные звуки вряд ли подняли бы ее. Но на всякий случай надо себя контролировать. А то выкинет что-нибудь эдакое, о чем будет долго жалеть.

— Джон, этот шалопай, возомнил себя невесть кем. Его мать была у нас простой учительницей. Отец конечно зажиточный, но поднялся из простых пастухов. Чему хорошему такие могут научить сына? Как они умерли, — При этом толстяк искоса посмотрел на оборотня, мол, вы ведь знаете, что с ними случилось, — все к нему перешло. Парень почувствовал себя хозяином, ну и начал. Житья от него не стало. Уговаривал, баламутил народ. Все подбивал подло напасть на нашего уважаемого лорда, да будет он благословен во веки! К счастью народ в нашем городе верный, не поддался искушению. Тогда наглец начал ездить к своей двоюродной сестре и в ее городе попробовал сделать то, что не вышло в нашем. Сестра оказалась тоже, оторви и выбрось. Быстро прониклась его идеями. Зовут ее Мери Скоуби. Вы запомните ее, запомните. Хорошо, продолжу я, господин. Вижу, вы недовольны. Еще любил Джон по ночам выезжать в леса и охотится, простите меня, господин, на оборотней. То есть на вас. Хвастался, что убил четырнадцать ваших братьев. Я ему, конечно, не верил. Где это видано, что бы простой смертный мог убить хотя бы одного? На это были способны только дампилы, но они к счастью давно пропали.

Ну, так что дальше? Двое все-таки поддались уговорам безумца. Какой то неизвестный бродяга и… мой сын Поль. Господин, вы ведь знаете, что бывает такое: воспитываешь детей, воспитываешь. А они поддаются дурному влиянию, и выкидывает эдакое. Но нельзя же за это винить родителей. Если бы я смог с ним поговорить, я бы несомненно уговорил его… Но он ушел тайно, ничего мне не сказав. Я и моя жена все глаза выплакали, но вы, господин, понимаете, что кровные узы по сравнению с верностью — ничто. Я ведь сообщил о том, что они решили попробовать убить нашего лорда. Я ведь сообщил. Да, он мой сын, но я не виноват. Не смотрите на меня так. Я искуплю.