Н Шитова: Отступник

И сегодняшним вечером Кшан никак не смог отвязаться от прилипшего к нему братишки. Кшан всегда с сильной неохотой брал его с собой, хотя и никогда не показывал этого. Конечно, Цьев уже не ребенок, но Кшан до сих пор трясся над ним и берег его от опасностей всеми доступными ему способами. Времена, когда братишку можно было слегка вздуть за непослушание и посадить под засов в землянке, прошли. С семьнадцатилетним подростком так просто не справишься. Это не только само по себе несколько затруднительно, но и просто смешно. Во всяком случае, теперь Кшан если и применял к брату силу, то только тогда, когда у него не хватало слов от возмущения и гнева, а такое с крайне терпеливым Кшаном случалось редко. Сегодня же Цьев просто умолял его взять его с собой, и Кшан не смог найти разумной причины для отказа...

А беда все же пришла. Опасность того, что их тропы выследят, была всегда. Она, эта опасность, возникла не сегодня и никогда не проходила.

И так трудно предугадать, когда удача повернется спиной. Никогда не знаешь в точности, что у людей на уме...

А на уме у них сегодня было дурное. Засада ждала Кшана и Цьева почти у самого оврага, у той лощины, что вела из чащи. Люди были на этот раз без собак, но с каким-то оружием и с целым множеством кольев. Кшан принял молниеносное решение и сразу же отдал брату короткий приказ. Они разделились и бросились наутек в разные стороны: Цьев налево к Нершу, а Кшан выскочил прямо на засаду, понадеявшись на свое умение быстро бегать по лесу.

Преследователи не сразу поняли, что произошло и, прежде чем тоже разделиться, сначала кинулись за выбежавшим прямо на них Кшаном...

Длинный, острый, свежевыструганный кол... Кшану казалось, что он все еще пронзает его тело, и это несмотря на то, что через несколько секунд после удара, Кшану удалось освободиться от этой прожигающей внутренности иглы...

Откуда потом взялись у него силы убежать с той поляны, где его настигли убийцы? Не иначе великий Нерш одарил Кшана своей милостью, зная, что на берегу Цьев будет в тревоге ждать старшего брата...

С одной стороны, Кшан благодарил судьбу за то, что попался один. С другой же стороны, будь рядом братишка, он помог бы. Сам Кшан никак не мог дотянуться языком до своей раны. Он пробовал мочить слюной ладонь и прикладывать ее к ране, но это помогало лишь первых пару минут: после от потери крови и растущей слабости ему становилось все хуже и хуже, во рту пересохло, и он уже не смог бы даже сплюнуть...

Стараясь не думать о боли, он прикинул, как бы сообщить о себе сородичам. Но даже до оврага было далеко, а уж тем более до Логова. Кшан сделал все, чтобы увести людей подальше от оврага и его тайных троп. Человеческая деревня теперь куда ближе, чем дом... Каким все же чудом удалось ему отбиться от преследования? Его не стали даже добивать, решив, что он уже не жилец, и люди бросились разыскивать второго беглеца. Вот удивились они, наверное, вернувшись, чтобы забрать свою жертву, и никого не обнаружив на залитой кровью поляне...

Мысль о брате, о том, что вся орда убийц бросилась в погоню за ним, неожиданно испугала Кшана. Ох, как принялся он укорять себя, призывая на свою разгоряченную голову проклятие Нерша! Ему показалось вдруг, что он совершил непоправимую ошибку, сначала взяв брата с собой, а затем бросив его... А что, если люди все-таки догнали и убили Цьева? Хотя в то, что какой-либо человек мог бы догнать Цьева в лесу, верилось с трудом. Другое дело, если Цьев с его непредсказуемым характером почуял неладное и, вернувшись назад, попал в руки людей сам...

Кшан закрыл лицо ладонями и зашептал молитвы. Он просил духов стихий и великую реку защитить Цьева. Духи уже не могли спасти самого Кшана. Даже, если бы захотели. И Нерш уже сделал для него все, что мог.

Теперь молись не молись, а шанс оставался только один - пробираться в человеческую деревню, в тот единственный дом, где ни Кшану, ни другому из его сородичей никогда не откажут в помощи...

Опираясь на руки, он медленно сел и поджал ноги, чтобы вставать было удобнее. Стало уже совсем темно. И странные порывы ветра до сих пор время от времени принимались трепать высокую траву на лугу.

Кшан провел рукой по волосам. Спутанные, мокрые от пота, перепачканные... И руки не поднимаются, как следует, чтобы заплести их хотя бы в самую простую корону... Кшан попробовал выплести на виске мягкий жгутик в два сложения, но невыносимо зажглась в боку боль, и руки бессильно упали. Нет! Ничего не выйдет!

Читать дальше