Александр Шохов - Четырнадцать дней октября

Четвертый день в Анноне (4 октября)

Мы до глубокой ночи пировали у котла, который мог приготовить самые изысканные блюда, стоило только произнести их названия и закрыть его крышкой. Выпили, поминая Питера. Надеюсь, он видел, что мы не забыли о нем. Объевшись, я спал довольно плохо, и под утро проснулся с опухшим лицом и туманной головой. Случайно выпавший из моих вещей пергамент валялся на земле. Надпись на нем сменилась. "Выбирайтесь обратно. J.C." В последнее время этот пергамент дает удивительно полезные советы. Я умылся в ручье и потом, раздевшись, погрузился в него всем телом, постепенно снова обретая бодрость духа. Когда я вернулся, котел по чьей-то просьбе варил кофе. Мэл с восторгом рассказывал, что разобрался в устройстве колесницы Нимрода. - Жидкий камень впрыскивается на срез цилиндра, цилиндр увеличивается в размерах и толкает рычаг, а потом поворот колеса отодвигает цилиндр на прежнюю позицию. Единственная трудность в том, что когда подъем слишком крутой, водителю приходится регулярно дергать рычаг, помогающий отодвинуть цилиндр на нужную позицию. Когда этот цилиндр становится слишком длинным, он сам обламывается и падает на обочину. Нимрод был на вершине башни. Я налил себе кофе и с наслаждением сделал длинный глоток. Вчерашняя объедаловка стала отступать в прошлое. Потеря Пита казалась теперь неизбежной. Ведь его судьба была предрешена пергаментом. - Что мы сегодня делаем? - спросил я у дона Хосе. - Нам нужно возвращаться, - сказал он.- Но у меня нет никаких мыслей на этот счет. Я даже заглянул в твой пергамент. - Этот пергамент стал очень полезной вещью, - усмехнулся я. - А если Нимроду удастся перевернуть этот мир с помощью башни? - спросила Кэт. - Это скорее вопрос веры, чем физики, - сказал Мэл. - Но если он перевернет мир и Аннон окажется наверху, а земля внизу, будет ли это означать, что мы доставили чашу в нужное место? - Бессмысленно сидеть так вот и гадать, что делать, - прокомментировала Мери.- Если не знаешь, что делать, не делай ничего. В это время Нимрод спустился вниз и подошел к нам. На лице его была написана досада. - Ты оказался прав, Мэл. На этой высоте воздух разрежен, и мои люди не могут нормально дышать. Хотя там такой сильный ветер, что простой парус мог бы, наверное, создать нужный эффект. - Какова высота башни? - Я только что измерил. В привычных тебе единицах почти четыре мили. - Неплохо. - Жидкий камень, высыхая на высоте, становится менее плотным и увеличивается все значительнее, сейчас уже в триста раз, - объяснил Нимрод. - Тебе нужен не парус. Тебе нужен реактивный двигатель, - сказала Кэт. - Что это такое? - Если создать давление внутри шара, наполненного водой, а потом сделать небольшую дырку с одной стороны, вода вырвется в одну сторону, а шар двинется в другую, - пояснила Кэт, рисуя на земле схему. - А почему он двинется в другую? - спросил Нимрод. - Ведь его ничто не толкает. - Я не смогу этого объяснить, но это один из законов природы. Тебе лучше использовать горячий воздух, который вырывается направленной струей. - Попробовать можно, - сказал Нимрод. - Но парус кажется более надежным и простым устройством. Его можно будет закрепить на самой вершине, когда башня совсем сузится. А идея с горячим воздухом очень хороша. Она позволит моим строителям нормально дышать. Надо только сделать внутри башни побольше точек нагревания воздуха. Он устремится по башне, как по сужающейся трубе, вверх и им станет легче. - Прекрасная мысль, - прокомментировал Мэл. Через полчаса проблема дыхания на высоте была решена. За несколько часов башня выросла еще на три мили. Теперь она значительно превышала по размеру горы, стоящие на Земле. Нимрод попросил нас помочь ему сконструировать систему парусов. Оказывается, на каждой колеснице его огромной гусеницы мог быть установлен парус, и это позволяло хорошо двигаться при наличии ветра. Эти паруса были небольшими. Мы продумали систему соединения мачт, на которых они крепились, и подняли паруса наверх. - Мои расчеты показывают, - сказал Нимрод, что семи миль достаточно для создания нормального рычага. - Как ты вычислил площадь Аннона? - спросил Мэл. - Я измерил ее ногами, от одного края до другого. И вот что у меня получилось. Южный обрыв плоскогорья - это край этого мира. Такие же края есть на Западе, Севере и Востоке. С Севера на Юг этот мир занимает двести миль, с Запада на Восток четыреста пятьдесят. Высота плоскогорья примерно десять миль. Плюс еще семь миль башни в итоге дают семнадцать. Если раскачивать мир по оси Север - Юг, он может быть опрокинут. - Ладно. Опыт - лучший способ проверить это утверждение, - сказал Мэл. Скоро мы узнаем, чье представление о физике ближе к истинному положению вещей. На вершине (круге диаметром около трех метров с отверстием посередине) дул сильный северный ветер и было трудно дышать. Я, Мэл и двое строителей под руководством Нимрода установили систему мачт, закрепив их жидким камнем, и раскрыли паруса. Наполнившись воздухом, они нависли над нами, подобно гигантским облакам. - Остается только ждать! - прокричал Нимрод, перекрывая рев ветра и скрип наших снастей. Поток воздуха, все еще идущий снизу башни, в какой-то степени спасал от недостатка кислорода, но лично я чувствовал себя препаршиво. Вспомнилась кессонная болезнь... Нимрод, похоже, был настолько увлечен воплощением своего замысла, что совершенно не обращал внимания на свое самочувствие. - Нам лучше спуститься вниз, - крикнул ему Мэл. - Оттуда мы сможем видеть, двигается ли вершина башни... - Ты прав! Он отдал приказ двум своим людям остаться наверху, а сам вместе с нами спустился вниз. Лифт висел на длинной прочной веревке, перекинутой через блок, и его сильно качало ветром, но чем ниже мы спускались, тем проще было контролировать его движение. Спуск занял почти час. Ветер разыгрался не на шутку. Похоже, замысел Нимрода все-таки начал воплощаться. - Однажды я увидел на середине большого озера длинное и толстое бревно, рассказывал Нимрод. - И толстую паутину, которая тянулась от бревна к берегу. Вода была удивительно спокойной и тихой. Я подошел к паутине и постарался осторожно потянуть за нее, так, чтобы не порвать. Прошло много времени, прежде чем я придал бревну значительную скорость и оно причалило к берегу. Но тогда я понял, что даже ничтожно малые усилия, если прилагать их постоянно и осторожно, могут привести к нужному результату. Думаю, что если ветер сохранит свое направление, то этот мир перевернется. Мы опустились на поверхность плоскогорья. Солнце уже клонилось к закату. Нимрод поднял лифт наверх, чтобы его люди могли спуститься. Паруса снизу были едва заметны. Но зато было очевидно, что сама башня является наиболее мощным парусом. - Когда появятся звезды, я смогу определить, движется она или стоит на месте, - сказал Нимрод. Мы снова собрались около магического котла и основательно подкрепились. Люди Нимрода по очереди поднимались на вершину башни, чтобы следить за ветром и парусами. В лагере царила обстановка праздника. Еще бы. Тысячелетняя мечта вот-вот готова была сбыться. - Многие из них были строителями той, первой башни, - сказал Нимрод. - Из каких только закоулков Вселенной мне не пришлось потом их выковыривать. Иегова постарался потерять их навечно. Если бы вы знали, как он меня не любит. Впрочем, у него тяжелая работа - он никого не любит. Когда появились звезды, сомнений в движении башни уже не было. Даже мне, недавнему жителю Аннона, стало очевидно, что звезды сместились. Мир постепенно переворачивался. Сейчас угол его наклона от нормального положения составлял примерно 25 градусов. Нимрод лежал на траве, смотрел в небо и смеялся как ребенок. Строители носились вокруг с кубками вина, кричали, прыгали, хлопали друг друга по плечам. Это было чувство победы в бесконечной битве, которая вдруг окончилась. К полуночи ветер на вершине башни почти стих, но не поменял направления. Впрочем, масса мира приобрела уже достаточный импульс, чтобы продолжать вращение без помощи парусов. Башня показывала своей вершиной на звезды, которые прошлой ночью были у самого горизонта.