Александр Шохов - Как я завел однорукую любовницу

А.Шохов

Как я завел однорукую любовницу

Как и следовало ожидать, это случилось в троллейбусе. Она была в такой открытой блузке, что не подойти и не заглянуть казалось невероятным упущением. Я подошел и заглянул: там в освещенной рассеянным светом полутени колыхались ослепительные, белые, ничем не прикрытые холмы. Естественно, меня взяла оторопь. Знаете, на неженатых это производит неизгладимое впечатление. Они колыхались и соски, соприкасаясь с тканью, твердели и выпирали сквозь цветной узор. Она загипнотизировала меня своими грудями, так что я уже не помню, как начал с ней знакомиться и какую околесицу при этом нес. Очнулся я, когда мы шли под руку к ее дому, и в руках у меня было штук десять сумок, пакетов и пакетиков. - Я сейчас ездила и покупала все для своего дня рождения. Как любезно, что Вы предложили свою помощь. Я одна ни за что бы все это не дотащила. Кстати, приходите, мои именины завтра. Соберутся мои одноклассницы, Вы не пожалеете. Алексей, я Вас жду. До свидания. В моем блокноте остались ее имя и адрес, а на щеке - губная помада. И еще, прощаясь, она больно ущипнула меня за шею ногтями, как бы намекая, что школьными воспоминаниями завтра дело не кончится. Ошеломленный, ошарашенный, загипнотизированный, я двинулся к троллейбусной остановке, на ходу вспоминая колыхание огромных белых холмов под прозрачной тканью. Лето, листва, лень, блаженство, жара, смущенные улыбки, когда приоткрывается то, что обычно скрыто, ненависть к бюстгальтерам - кто не знает, что это такое! - Знаешь, она литературовед,- захлебываясь пивом, рассказывает мне вечером сосед Макс.- Она назначила мне свидание в библиотеке, там у нее подружка работает, а я ей на днях сболтнул, что нигде не могу найти Густава Майринка, вот она и вызвалась помочь. Но это было свидание, я сразу почувствовал. И точно, только мы пришли, подруга отвела нас в какую-то дальнюю комнату, сказала, что Майринка можно найти на верхних полках, принесла стремянку и ушла обслуживать посетителей. И что ты думаешь? Открой еще баночку, а? Моя Марина забирается на эту стремянку, а юбочка у ней едва прикрывает трусики, и я все это вижу! Но когда она вытягивает руки вверх, блузка вылезает из юбки и я снизу вижу ее соски! Ну тут я уже не мог сдерживаться. Пол был цементный, я стал доставать все книги подряд, раскладывать их, и тут выяснилось, что ей под задницу никак нельзя класть Льва Толстого, Чехова, Воннегута, Джойса и целый список других авторов. Сошлись на том, что под задницей будет Распутин, а под ноги положили Горького, Астафьева и Евтушенко. И я так ее оттрахал, что через полтора часа она вышла, пошатываясь, и попросила подружку принести что-нибудь попить. И вот, представь, сидим мы втроем, пьем чай, у Маринки глаза сияют, рот до ушей, и я чувствую, что ее подружка меня сейчас начнет соблазнять, а я уже не могу. Слушай, пойдем завтра вместе в библиотеку, а? Я объяснил Максу, что уже приглашен, он высосал еще две банки и пошел отсыпаться. Я посмотрел по телевизору фильм о том, как хорошо живут в Москве проститутки и тоже лег спать. И приснился мне сон. Мне снилась женщина с четырьмя грудями, на каждой из которых было пять сосков. Она называла себя римской волчицей, рычала и всячески подстрекала Ромула и Рема основать город, при этом Рем все время твердил, что надо поставить поближе к дому могильные плиты. А неподалеку Тэффи целовалась с Н.Гумилевым. Я проснулся от жары и, открыв балкон, пошел на кухню. Слава Максу, одна банка пива еще оставалась. Ее-то я и прикончил. Светало. Хмурые бородатые дворники выходили вздымать пыль огроменными метлами. Соседка тетя Маша выгоняла в сад сына с его женой, дядя Петя с трясущимися руками проследовал вдоль газона в поисках бычков и бутылок. Небо было ясным, снова будет жара, и солнце будет раздевать женщин и вгонять в ужас мужчин, которые еще на что-то способны, но не могут вспахать всех открывающихся перед ними пахотных площадей. Когда я снова проснулся, было уже одиннадцать и солнце торчало высоко в небе как воспаленный триппером фаллос. Пыльная листва умоляюще шелестела, прося немного влаги, рокотали автомобили и автобусы, призывно гудели троллейбусные двигатели, звенела сдаваемая дядей Петей посуда. Я сходил за молоком, шоколадной пастой, батоном хлеба и клубникой и отлично позавтракал. В телевизоре коммунисты упорно рвались к власти, особенно упирая на нравственное разложение общества.