Александр Хлебников - Улыбка Ники Самофракийской

Художественный образ — это всего лишь упорядоченный вихрь электромагнитных полей, порожденных биоплазмой мозга. Но поля-то эти вполне материальны. И когда образ рождается где-то, образно говоря, приходится потесниться: в ее хаос вторгается организованное Нечто.

И вот что важно: раз возникнув, художественный образ не исчезает бесследно, даже если сам творец и не «овеществил» его в привычные нам материалы. И пусть человеческий мозг, породивший его, давным-давно истлел: образ остается навсегда впечатанным в «пространство — время».

Именно на этом свойстве сохранения «впечатываний» художественного образа и его нахождения в «пространстве — времени» основан «Эффект Дага», который мы используем в своем проекте. А сегодня нам впервые предоставляется возможность проверить его на практике.

— Но почему вы избрали памятник «Свершившемуся тысячелетию России»?

— Прежде всего нам хотелось бы вернуть ему облик первоначального замысла Михаила Осиповича Микешина. Вправе ли мы так поступить? Думаем, что да.

В самом деле! Полотна великих художников восстанавливают, освобождая от более поздних слоев красок, нанесенных кистью ремесленника. И это воспринимается как должное.

А как же монументальная скульптура? По сравнению с другими видами искусств она была бедной Золушкой.

Всевозможные обстоятельства изменяли первоначальный замысел скульптора, но обществу последующих поколений ничего уже не удавалось изменить. И это еще счастье! Сколько вообще изумительных шедевров не дошло до нас. Взять хотя бы скульптуры Парфенона, творения Фидия… А сколько их дошло до нас поврежденных людьми, стихийными бедствиями или временем! Если наш проект будет осуществлен, люди получат поистине чудодейственное средство для возвращения миру гениальных творений всех эпох и народов.

Вторая причина такова.

Памятник позволит проверить, будет ли воссоздан истинный замысел автора! До нас дошли документы, позволяющие представить, что хотел сделать Микешин. Мы знаем, например, что его заставили к готовым скульптурам горельефа добавить фигуру царя Николая I. Знаем и то, что Микешину не удалось поместить на горельефе скульптуру Тараса Шевченко. Но как желал его изобразить Микешин, мы можем судить по эскизу, опубликованному самим художником в календаре на 1862 год.

Если мы на правильном пути, вы, уважаемые телезрители, увидите на измененном памятнике бронзовую скульптуру Шевченко, соответствующую этому эскизу.

Что же касается чисто технической стороны проекта «Ника», то она весьма сложная, и я не буду утомлять вас подробностями. Уясните лишь суть.

Исполнительная система, получив солидную порцию энергии, находит в «пространстве — времени» «впечаток» первоначального замысла Микешина и, руководствуясь им как образцом-эталоном, уже в нашем XXI веке производит на молекулярном уровне воссоздание скульптур памятника и его корректировку. Во избежание помех при проведении эксперимента памятник от окружающей среды будет отделен силовым полем.

— Почему проект называется «Ника»? — спросил репортер.

— Ника — древнегреческая богиня Победы. А разве не победы желает весь наш коллектив? — отшутился Артем. О настоящей причине, почему так назван проект, он умолчал. Разве о ней, глубоко личной, поведаешь торопливому репортеру?

…А случилось это давно — сорок лет назад. Тогда, как и теперь, школьники третьего класса, занимаясь по теме «Искусство древнего мира», обязаны были вместе со своим учителем побывать во всех крупнейших музеях планеты.

Никогда не забудет Артем пасмурный, ветреный день — один из тех, что частенько случаются в Париже в конце осени.

И вот долгожданный Лувр, его парадный вход — лестница Дарю. Здесь-то школьник Артем впервые и увидел Нику.

Конечно, он заранее знал, что скульптура, вероятно, высечена учеником великого Скопаса, возможно, в честь победы Птолемея над египетским флотом; что была установлена в 306 году до нашей эры на острове Самофракия в Эгейском море и что подобные изображения богинь украшали корму боевых греческих и римских судов в древности. Но одно дело знать, а другое видеть! Он стоял и смотрел, забыв обо всем на свете…

Ему чудилось — крылатая богиня, изображенная в виде прекрасной женщины, не стоит на постаменте, а стремительно, в пенных брызгах неудержимо и смело мчится вперед! Он будто различал шум ее развернутых крыльев.

Когда-то скульптура Ники купалась в солнечной лазури родной Эллады, плыли над ней белоснежные облака, а у ее ног неумолчно рокотал морской прибой. Теперь же, перенесенная в холодный Париж, она словно сохранила солнечное сияние: так тепло в лучах подсветки золотился ее мрамор.