Александр Хлебников - Череп рока ждет своего часа

Нью-Йорк встретил обычным смогом, бесконечными потоками автомобилей, буйством огней рекламы. И всю дорогу до своей квартиры Мэлмуд Уотсон вспоминал благодатную тишину и чистейший воздух обсерватории, которыми наслаждался целую неделю. Домой он попал во втором часу ночи. Не разбирал горы корреспонденции у входной двери, не приняв душ, рухнул в постель и срачу уснул… Сквозь плотную завесу сна пробился настойчивый телефонный звонок. Уотсон включил свет. взглянул на часы. Выругавшись, схватил трубку. — Мэл! — услышал он голос своего друга Стэнли Меснера, — нужно немедленно увидеться. Приезжай ко мне. — Стэн, ты в своем уме? — завопил Уотсон. — Три часа ночи! Я только что вернулся, перелетел через океан. От усталости без ног! Неужели до утра нельзя обождать? — Прости, старина, — виновато сказал Стэнли, — но до утра ждать не могу. Приезжай, не пожалеешь! Уотсон начал нехотя одеваться. Меснер, искусствовед и минералог, реставратор музея, был человеком выдержанным и деликатным. Если зовет среди ночи, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее… — Едва дождался! — встретил его Меснер. Он был крайне взволнован. — Мэл, как у тебя с сердцем, с нервами? Все в порядке? — Вполне, — удивился Уотсон. — Тогда пойдем, экспонат в кабинете. Меснер пропустил друга вперед. Уотсон нажал на дверную ручку, перешагнул порог и оцепенел. Кабинет не освещен. Угольно-черная темнота. А напротив двери метрах в полутора от пола висел в воздухе хрустальный, сияющий, как фонарь, череп! Его глазницы сверкали, будто раскаленные добела уголья!.. Внезапно челюсть черепа задвигалась, и Уотсон явственно услышал: — Как поживаешь, Мэл? Меснер поторопился включить свет. Бледный Уотсон вытирал со лба холодный пот. — Ну как, впечатляет? — спросил Стэнли. — Но ты все-таки человек века электроники и ядерной физики. А представь, что чувствовали люди в начале нашей эры, глядя на это страшилище, блистающее огненными глазницами из темноты храма? Я намеренно воссоздал похожую обстановку. — Что это? — спросил Уотсон, рассматривая прозрачный череп, подвешенный на тонких нитях с укрепленной под ним горящей свечой. — Главная святыня майя! — торжественно провозгласил Меснер. С неким благоговением смотрел теперь Уотсон на прозрачный череп. Еще бы! Майя — народ Центральной Америки, занимавший когда-то территорию нынешней Мексики, Гондураса и Гватемалы, еще в начале нашей эры создал таинственную цивилизацию, почему-то угасшую, от которой осталось ничтожно мало. И вот перед ним — чудо: главная святыня майя! Меснер, обрадованный тем, что друг по достоинству оценил увиденное, продолжал: — Подожди, это увертюра, главное — впереди… Начну с того, что один ее вид, как ты сам убедился, оказывает сильнейшее давление на психику. Но это не все. Ты заметил, как эта штуковина шевелила челюстью, когда мы вошли? Кстати, некоторым, наиболее впечатлительным, кажется, будто они слышат при этом какие-то слова. — Мне тоже так показалось, — сознался Уотсон. — А знаешь, почему челюсть шевелится? Она настолько подвижно укреплена в своих полированных гнездах и так хитро уравновешена, что, когда «Череп рока» свободно подвешен, приходит в движение от малейшего колебания воздуха. — «Череп рока?» Откуда такое страшное название? — По дошедшей до нас легенде, — понизил голос Меснер, — жрецы майя, долго и сосредоточенно всматриваясь в него, вызывали смерть своих врагов. — Вздор, — улыбнулся Уотсон. — А ты никак боишься, что череп тебя услышит? Ты же человек конца двадцатого века!.. Одного не пойму: если эта вещица принадлежала жрецам майя, следовательно, ей около двух тысяч лет! Как же она уцелела, как попала к тебе? Меснер покосился на череп и негромко сказал: — Вернемся-ка, Мэл, лучше в гостиную, там и продолжим разговор. Уотсон рассмеялся: — Дружище, никак ты тоже впечатлительным стал? Из-за этой игрушки? Понимаю: исключительная редкость, святыня и все такое. Но ведь это всего лишь пустышка? Годится только дикарей путать. — Тсс! — приложил Меснер палец к губам, опасливо взглянув на череп. И в этот момент «Череп рока» подмигнул ему! Уотсон точно видел. Мало того, череп вдобавок еще улыбнулся этак снисходительно: чего, мол, ожидать от простака. Уотсон почувствовал — по спине побежали мурашки. «Померещилось, успокоил он себя. — Пламя свечи дрогнуло, и оттого правая глазница черепа на мгновение померкла. Это же перемещение света вызвало иллюзию улыбки… Однако на этом и свихнуться можно».