Владимир Фирсов - Лицом к лицу

Игорь вначале отшучивался, но отец настаивал, и тогда Игорь понял, что впервые в жизни видит отца волнующимся и рассказ Игоря для него важен. И он стал вспоминать…

На решение задачи были отведены мгновения. Да или нет! Мозг работал с бешеной скоростью. Наверно, так работает кристалломозг у лунных и марсианских роботов. На Венере роботы погибли, там смогли выжить только люди. Отец выжил. Не сбежал. Бежать нельзя: тигр прыгнет сзади, щелкнут клыки… Батареи сели… Бежать, бежать! Еще есть время. Семь метров в секунду. Колбановский бегает сотку за 9,8. Тридцать шесть километров в час. Тигр делает шестьдесят. Бежать нельзя… Бежать, бежать!.. Аппарат еще работает. Еще пятнадцать минут — и я спасен. Но батареи сели. Пятнадцати минут нет. Пяти минут нет. Сейчас тигр прыгнет. Где он? Хорошо, что фонарь светит ярко. Где же тигр?

Стоп! Не думать о тигре! Что-то другое — более важное.

Так о чем же я думал?

Фонарь светит ярко.

Прыгает…

Нет, еще нет.

Фонарь светит.

Дикая, неописуемая радость ошеломила его на какое-то короткое мгновение. Он вспомнил про аккумуляторные батареи фонаря. Стандартные, надежные, вездесущие аккумуляторы.

Мысли несутся со скоростью света. Нет, гораздо скорее! Вот он, прибор, в луче фонаря. Кнопка включения. Шкала. Крышка.

Стандартная крышка для аккумулятора!

Сколько прошло времени? Секунда или минута? Он еще не прыгнул? Первое: вынуть аккумулятор из фонаря. Фонарь гаснет. Нет, плохо! Снова! Первое: открыть крышку прибора. Фонарь светит. Вынуть аккумулятор. Тигр прыгает.

Тигр прыгает.

В любом случае прыгает.

Аккумулятор вынут — тигр прыгает. Или уже прыгнул?

Сколько нужно секунд на смену аккумулятора?

Значит, нельзя? Значит, бежать?

Но пятнадцати минут нет. Может быть, нет и пяти. Будем считать, что осталась минута или тридцать секунд. За это время надо спастись.

Вот оно, решение!

Игорь мчится по тропинке с такой скоростью, с какой, наверно, никогда не бегал сам Колбановский — победитель трех олимпиад. Луч фонаря мечется по сторонам. Кругом деревья. Много деревьев, а нужно лишь одно — чтоб охватить ствол руками и ногами, доползти до сучьев.

Вот оно.

Срывая кожу на пальцах, Игорь ползет вверх по стволу. Вот и сучья. Выше, выше! Наверно, тигр уже рвет кору когтями, пытаясь достать ускользнувшую добычу. Поздно! Теперь снова. Первое: открыть крышку. Второе…

Но тут руки отказались ему повиноваться. Он уронил фонарь.

Стукнув по ветке, фонарь упал в мягкий мох. Метнулись полосатые тени. Ветки под руками гнулись и пружинили, вырываясь из онемевших пальцев. Тигр злобно ревел, раскачивая дерево. Десятки тигров ревели, раскачивая десятки деревьев.

Два огромных слепящих глаза стремительно падали на мальчика откуда-то сверху. Или, может быть, это сам он падал в раскрытую пасть голодного хищника?

Грохочущий рев надвинулся почти вплотную. «Только не кричать», — подумал Игорь и закрыл глаза.

Лавров первый заметил светлое пятпо под деревом. Он поднял фонарь и остановился в отчаянии. Но лесник, опытный следопыт и охотник, заметил остальное: пятнышко смолы на фонаре, и сломанную ветку в траве, и кусочки коры, сорванные когтями хищника со ствола.

С большим трудом удалось снять мальчика с дерева. Федосеев осторожно отцепил аппарат, висевший на груди у Игоря. Заметив открытую крышку, он только свистнул и внимательно посмотрел на Лаврова-младшего. Они увидели, что Игорь улыбнулся. В лучах фонарей улыбка показалась довольно кривой, но это, несомненно, была улыбка.

— Я очень благодарен вам, Петр Иванович, за этот чудесный аппарат, — сказал Лавров и тепло пожал инженеру руку. — Думаю, что лететь на Амазонку нам теперь не понадобится.

— Завидую вам, Андрей Владимирович, — сказал Федосеев. Он вынул что-то из кармана, вставил в аппарат, щелкнул крышкой. Затем поднял ракетницу и дважды выстрелил через ветки в небо, давая сигнал висевшему над лесом вертолету.