Игорь Белогруд: Плярий «С»

С самого утра нездоровится. Нездоровится? Абсурд! Как мне может нездоровиться? Непонятно. Никогда не испытывал подобного ощущения: физическое состояние — прекрасное, реакции — отличные, и в то же время что-то не так. Нет привычного чувства приподнятости, агрессивности, напора.

В голове прыгают обрывки каких-то воспоминаний. Откуда они выплыли и, главное, зачем?.. Закрываю глаза и вижу одно и то же: красную, причудливо разрезанную воронку, плавно раскачивающуюся на зелёном ворсистом стержне. Над ней парит нечто просвечивающее, нежное, непередаваемо прекрасное.

Боже мой, о чём я только думаю?! Я — Плярий «С», сверхвоин, непобедимый и грозный рыцарь. Сейчас я похож на тяжёлую стальную плиту, передвигающуюся на толстых панцирных ногах. Сейчас я такой, через минуту или час — когда понадобится, превращусь в камень, в шишкастое, утыканное зубьями чудовище или во что-нибудь ещё. Захочу, и вообще распылюсь! Мои внутренние органы окаменеют или истекут расплавленными ручьями. Я изолирую мозг от тела, зарою сердце в горячий песок. Я могу всё!

Тем более, зачем тогда эти расслабляющие мысли? Зачем, красная воронка и крылья над ней? Сверхвоин не мыслит, он рассчитывает, совершенствуется и уничтожает.

Вот с грохотом обрушился закопчённый костяк небоскрёба. Под его основанием вели бой три врага: два воина и микрон. Они лихо полосовали друг друга напалмовыми струями и не заметили, как я пережёг лучом стыки фундамента. Их накрыла лавина бетонных блоков, разбрызгавшая во все стороны тысячи зазубренных осколков.

Небоскрёб. В памяти остался этот термин, но смысл его давно утерян. Я знаю, что такое город, но совершенно не представляю, как и зачем он появился. Дом — это каменная стена в трещинах с безглазыми окнами, город — это груда чадящих развалин, озаряемых вспышками и сотрясаемых взрывами. Улица — изрытая просека в багровых дебрях завалов. Это места боёв, огня и предсмертных криков.

Микрон, однако, выжил. Его вздутое бородавчатое тело судорожно дёргается, пытаясь вырваться из-под каменного завала. Он уже начинает трансформироваться в гибкую чешуйчатую ленту, готовую выскользнуть из ловушки, когда я подползаю к нему и всаживаю в его мозг голубую искру разряда: любого врага надо добить, пусть это всего лишь слабый никчёмный микрон. Лента чернеет и скручивается на глазах.

Ползу по оплавленным каньонам улиц, прикрывшись от пламени прозрачными щитами.

Город кончается, и передо мной открывается серое от пепла, уходящее за горизонт поле. Всё, что могло гореть, сгорело здесь уже много десятков лет назад. Теперь лишь радиоактивный ветер сдувает с камня белёсый налёт, да новые шквалы огня полируют его до стеклянного блеска.

Вытягиваю себя спицей и окрашиваюсь под цвет равнины. Поводя локаторами, плавно скольжу в метре над землёй. Я — Плярий «С», меня боятся и зарываются в камни. Закон жизни — не оставляй врага за своей спиной, поэтому я выжигаю ходы сообщения струёй огня. Земля вздыбилась, начинает гореть даже то, что гореть не может.

Клубы бордового дыма застилают небо, и под их прикрытием ко мне пытается подобраться враг. Это воин, микрон бы не напал, они только защищаются.

Видимо, в дыму воин не разобрал толком, на кого нападает. Он вырастил себе кожистые треугольные крылья, а на конической морде пристроил крупнокалиберное орудие.

Клубы рассеиваются, и враг видит меня. Даже через экран, блокирующий мысли, я читаю его удивление, а затем — панический ужас. Но уже поздно! Надо нападать или погибнуть. И воин нападает! Он тормозит в воздухе, разворачивает стальные когти и даёт мощную скорострельную очередь.

Я мгновенно растекаюсь по земле, превращаюсь в тонкую пульсирующую сеть и пропускаю воющие тупорылые снаряды через себя. Враг делает крутой вираж и пытается уйти, поэтому я собираюсь в вытянутую ребристую пирамиду и, выпустив отростки-сопла, бросаюсь вдогонку. Настигнув воина, я бью ему в хвост плазменным лучом. Он падает вниз, крылья его охвачены зелёным пламенем.

Передо мной болото. Оно дымится и чавкает. В его трясинах притаились топи-ловушки, острые крючья, капканы. В омутах шипит концентрированная кислота. Здесь тоже полно врагов. Болотный воин страшен: он скрывается в толщах тины и, внезапно появляясь, поражает биологическими снарядами.

Выращиваю вместо лап зубастые танковые гусеницы и спускаюсь в дымящуюся воду. Моя шея вытягивается, становится тонкой и скользкой, а десяток отростков-разведчиков выплывают вперёд, отыскивая и обезвреживая донные мины. Шипы гусениц размалывают ил, и на поверхность всплывают гирлянды ядовитых газовых пузырей.