Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

— Иди вставь себе несколько контактов. Ты так или иначе когда-нибудь их вставишь, а тут ты получишь знания и умение применять их не для работы на заводе, а с большей пользой для себя. Ты любишь путешествовать. А после обучения ты сможешь летать к звездам или управлять строительными машинами.

Когда он окончательно порвал с девушкой и покинул Австралию, у него уже имелся аттестат киборга кораблей всех типов. Кроме аттестата, у него имелась золотая серьга, остриженный ноготь на мизинце и еще массивное кольцо — и сиринкс.

Даже имея аттестат, было очень трудно попасть на корабль, улетающий с Земли. Пару лет он работал на мелких коммерческих линиях, образующих треугольник: Земля — Марс, Марс — Ганимед, Ганимед — Земля. Но теперь его черные глаза были полны звездным светом. Несколько дней спустя, после того как он отметил свое восемнадцатилетие (это был день, который его тогдашняя подружка и он уговорились считать его днем рождения там, в Мельбурне), Мышонку удалось добраться до второй луны Нептуна, откуда начинались дальние коммерческие линии, ведущие к мирам созвездия Дракона, Федерации Плеяд и даже к Окраинным Колониям. Серебряное кольцо помогло ему.

(Созвездие Дракона. Тритон. Геенна-3. 3172 г.)

Мышонок миновал Геенну-3. Его сапог клацал, босая же нога ступала бесшумно (точно так же, только в другом городе и в другом мире, ходил Лео). Эта особенность появилась у него в результате межпланетных полетов. Те, кто долгое время работали на межпланетных кораблях в состоянии невесомости, развивали цепкость пальцев по крайней мере одной, а то и обеих ног так, что по сноровке они превосходили пальцы рук. Носить обувь на таких ногах не рекомендовалось. Коммерческие же звездолеты имели искусственную гравитацию, так что их экипажи не нуждались в такой тренировке.

Мышонок шагнул под трепещущую под теплым ветром крону большого платана и вдруг ударился обо что-то плечом. Его схватили, встряхнули и развернули.

— Ты, слепой щенок с крысиной мордой…

Кто-то крепко стиснул ему плечо. Мышонок поднял глаза на человека, который его держал.

Казалось, его лицо было разъёмным. Шрам шел от подбородка, сближал толстые губы, поднимался по щеке — желтые глаза глядели необыкновенно энергично — рассекал левую бровь и исчезал в рыжей, кудрявой, как у негра, шевелюре — в шелковистом ярко-желтом пламени. Шрам был цвета меди, а кровеносные сосуды — цвета бронзы.

— Ты где находишься парень? Как по-твоему?

— Простите…

Куртка распахнулась, показав золотой офицерский диск.

— Боюсь, я не видел…

Кожа на лбу задвигалась. На щеках проступили желваки. Из горла вырвался смех, громкий и презрительный.

Мышонок раздвинул губы в улыбке, пряча ненависть.

— Боюсь, я не видел, куда иду!

— Боюсь, что именно так, — рука дважды опустилась на его плечо. Капитан покачал головой и двинулся дальше.

Смущенный и встревоженный, Мышонок побрел в другую сторону.

Потом он вдруг остановился и огляделся. На золотом диске, прикрепленном к левому плечу капитана, значилось его имя: Лок фон Рей. Рука Мышонка потянулась к футляру на поясе.

Он откинул упавшие на лоб волосы, огляделся и забрался на изгородь. Обеими ногами, и обутой, и босой, он крепко уцепился за кольцо и вынул сиринкс.

Куртка была наполовину расшнурована, и, когда Мышонок потянул инструмент из-за спины, под курткой обозначились мускулы. Мышонок задумался, длинные его ресницы колыхнулись. Его рука, тонкая, чуть согнутая, опустилась на индукционную панель.

Воздух наполнился дрожащими фигурами.

(Созвездие Дракона. Тритон. Геенна-3. 3172 г.)

Катин, человек высокий и умный, шаркая ногами, шел по направлению к Геенне-3. Голова его была опущена, а мысли заняты лунами.

— Эй, парень!

— А?

Небритый бродяга облокотился на перила, вцепившись в верхнюю планку шелушащимися руками.

— Откуда ты? — глаза бродяги были затуманены.

— С Луны, — ответил Катин.

— Из беленького домика на тенистой улочке, с велосипедом в гараже? У меня был велосипед.

— Мой дом был зеленым, — ответил Катин, — и под надувным куполом. Впрочем, велосипед у меня был.

Бродягу качнуло вперед.

— Ты не знаешь, парень. Ты не знаешь.

Следует выслушивать сумасшедших, подумал Катин. Они становятся большой редкостью. И он вспомнил, что надо сделать запись.

— Так давно… Ну, пока! — старик, пошатываясь, побрел по улице.

Катин покачал головой и пошел дальше.