Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

— Или заставят установить связь с другой частью мозга! Понимаю. Ну, начинайте.

— Я уже начал две минуты назад.

Генерал посмотрел на Батчера.

— Я ничего не вижу.

— И еще минуту не увидите. — Доктор продолжал манипуляции. — Система парадоксов, которую я шлю ему, должна еще прорваться через внешнюю оболочку мозга.

Внезапно губы на твердом мускулистом лице Батчера разошлись, обнажив зубы.

— Начинается, — сказал доктор Тмварба.

— Что происходит с мисс Вонг?

Лицо Ридры тоже исказилось.

— Я надеялся, что этого не случится, — вздохнул доктор Тмварба, — но подозревал… Они в телепатическом контакте!

Треск стула Батчера. Ремень, крепивший голову, ослаб, и череп Батчера ударился о спинку сиденья.

Звук со стороны Ридры перешел в вопль, потом прекратился. Ее испуганные глаза дважды мигнули, она закричала:

— О, Моки, как больно!

Один из ремней, удерживающий руку Батчера, лопнул, взлетел кулак.

Доктор Тмварба нажал кнопку, белый свет сменился желтым, что-то произошло с телом Батчера — он расслабился, тяжело дыша.

— Выпустите меня, — донеслось от Ридры.

Доктор Тмварба нажал кнопку и ремни, стягивающие ее лоб, икры, запястья, с треском раскрылись. Она бросилась через камеру к Батчеру.

— Его тоже!

Он нажал другую кнопку, и Батчер свалился ей на руки. Под его тяжестью она опустилась на пол и начала делать ему массаж.

Генерал Форестер держал их под прицелом вибропистолета.

— Итак, ради дьявола, кто он и откуда?

Батчер привстал, опираясь руками о пол.

— Най… — начал он. — Я… я Найлз Вер Дорко… — Голос его утратил жесткость. Он стал немного выше тоном и был теперь окрашен легким аристократическим акцентом. — Армседж. Я родился в Армседже. Я… и я убил своего отца!

Дверная плита скользнула в сторону. Послышался запах дыма и окалины.

— Дьявол, чем так воняет, — воскликнул генерал Форестер. — Этого не может быть!

— Я предполагал, — сказал доктор Тмварба уверенно, — что половина защитных слоев этой камеры будет прорвана. Если бы это продолжалось еще несколько минут, у нас вообще не было бы шансов.

Послышался шум шагов, и вымазанный сажей космонавт остановился, пошатываясь, у двери.

— Генерал Форестер, с вами все в порядке? Внешняя стена взорвана, каким-то образом вскрыты радиозамки на двойных дверях! И керамические стены пробиты почти до середины. Похоже на лазер…

Генерал сильно побледнел.

— Кто пытался пробиться сюда?

Батчер встал на ноги, держась за плечо Ридры.

— Несколько наиболее остроумных моделей моего отца, включая ТВ-55. Здесь, в штаб-квартире Администрации Союза, их должно быть не меньше шести, и весьма эффективных! Но теперь об этом можно не беспокоиться.

— Я успокоюсь только тогда, — размеренно сказал генерал Форестер, — когда мне все объяснят.

— Нет, мой отец не был предателем, генерал. Он просто хотел сделать меня наиболее эффективным секретным агентом Союза. Но ведь в оружии главное — знание, как его использовать. И у Захватчиков есть это знание. Это Вавилон-17.

— Хорошо. Вы можете быть Найлзом Вер Дорко. Но это только еще более запутывает дело.

— Я не хочу, чтобы он много говорил, — сказал доктор Тмварба, — потрясение, испытанное его нервной системой…

— Я в порядке, доктор. У меня сильный организм. Мои рефлексы намного превосходят нормальные, и теперь я контролирую свою нервную систему до последнего пальца на ноге. Мой отец все делал основательно!

Генерал Форестер положил ноги на стол.

— Лучше пусть говорит. Ибо, если я все не пойму через пять минут, я всех вас куда-нибудь отправлю!

— Мой отец начал работу над усовершенствованием шпионов, когда ему пришла в голову эта мысль. Он придал мне наиболее совершенную человеческую форму, какую только мог создать. Затем он послал меня на территорию Захватчиков, и я причинил им немало вреда, прежде чем они схватили меня… Отец продолжал совершенствовать своих шпионов, и вскоре они намного превосходили меня. Я не продержусь против ТВ-55, например, более пяти минут. Но из-за, я думаю, из-за фамильной гордости он хотел сохранить контроль над всей операцией в нашей семье. Каждый шпион Армседжа мог получать команды заранее установленным кодом. В мой спинной мозг был вживлен гиперстасисный трансмиттер. Независимо от того, насколько сложны новые шпионы, я сохранял над ними контроль. В течение нескольких лет тысячи шпионов внедрялись на территорию Захватчиков. До моего пленения мы представляли могучую силу.