Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

— Соедините меня с 739-Е-6,— обратился капитан фон Рей к девушке за информационным пультом.

Она повернула руку ладонью вверх и нажала на миниатюрной панельке кнопки.

— Пожалуйста.

— Алло, Банни, — сказал Лок.

— Лок фон Рей! — воскликнула девушка за пультом голосом, который не был ее собственным. — Ты пришел навестить Циану?

— Именно так, Банни. Если она не слишком занята, я бы поднялся и поговорил с ней.

— Минутку, сейчас я узнаю.

Банни, где бы она там ни находилась в этом улье, несколько ослабила контроль, и девушка удивленно подняла брови.

— Так вы к Циане Морган? — спросила она своим собственным голосом.

— Именно, — улыбнулся Лок.

В этот момент Банни снова включилась в разговор.

— Прекрасно, Лок. Она встретится с тобой на Юго-Западе, двенадцать. Там не так многолюдно.

Лок повернулся к экипажу.

— Почему бы вам пока не побродить по музею? Я получу, что мне нужно, в течение часа.

— Можно ли ему взять эту, — девушка смотрела на Себастьяна, — вещь с собой в музей? У нас нет специального места для животных.

Банни ответила:

— Это ведь человек из твоего экипажа, Лок? Животное выглядит вполне домашним. — Она повернулась к Себастьяну. — Он умеет быть смирным?

— Конечно, он будет смирным, — Себастьян почесал коготь, поблескивающий на его плече.

— Можете взять его с собой, — разрешила девушка. — Циана уже вышла к месту встречи.

Лок обернулся к Катину.

— Почему бы тебе не пойти со мной?

Катин постарался согнать удивление с лица.

— Конечно, капитан.

— Юго-Запад, двенадцать, — повторила девушка. — Вы можете подняться на этом лифте на один этаж. Больше никого?

— Никого, — Лок повернулся к экипажу. — Пока.

Катин последовал за ним.

Рядом со спиральным лифтом, на постаменте из мраморных блоков, высилась голова дракона. Катин задрал голову, разглядывая гребни вокруг каменной пасти.

— Мой отец подарил ее музею, — сказал Лок, когда они вошли в лифт.

— О?

— Она с Новой Бразилии, — они начали подъем вокруг центрального столба, и оскал пасти перестал быть виден, — когда я был ребенком, я играл внутри ее сородичей. — Внизу толпились туристы, казавшиеся отсюда крохотными.

Золотая кровля накрыла их.

Они вышли из лифта.

Картины, развешанные в галерее, освещались многолинзовой лампой. Она бросала на каждую свет, согласно предположениям ученых Алкейна, наиболее близкий к тому, под которым была написана картина: искусственный или естественный, свет красного солнца или белого солнца, желтого или голубого.

Катин поглядел на дюжину людей, обозревающих выставку.

— Она будет здесь только через несколько минут, — сказал капитан. — Она только что вышла.

Катин прочитал название выставки: «ЛИЦА МОЕГО НАРОДА».

Вверху был экран объявлений, меньший, чем в вестибюле.

Сейчас на нем светилась надпись, сообщавшая, что все представленные здесь картины и фотографии созданы за последние триста лет и показывают мужчин и женщин разных миров за работой или развлечениями. Взглянув на перечень авторов, Катин вынужден был признать, что ему известны лишь два имени.

— Я позвал тебя с собой, потому что мне надо поговорить с кем-то, кто может понять суть сказанного.

Удивленный Катин поднял голову.

— Мое солнце — моя Нова. В мыслях я почти привык к ее сиянию. Я стал человеком, освещенным ее лучами. Всю мою жизнь окружающие меня люди делали то, что я хочу. Если же нет…

— Вы заставляли их?

Лок сузил желтые глаза.

— Если же нет — я искал то, что они могут делать, и использовал их для этого. И всегда находился кто-то еще, кто мог выполнять нужную мне работу. Я хочу поговорить с человеком, который может понять меня. Но слова не выражают того, что я хочу сказать. Хотел бы я сделать что-нибудь, чтобы показать, что все это значит!

— Я… Все это не очень понятно.

— Поймешь.

«ПОРТРЕТ ЖЕНЩИНЫ» (Беллатрикс IV): одежды двадцатилетней давности; она сидит у окна, улыбаясь, в золотом свете солнца, оставшегося за рамой картины.

«С АШТОНОМ КЛАРКОМ» (не указано): старик; его рабочий комбинезон вышел из моды лет двести назад. Он собирает отключаться от какой-то громадной машины, которая так велика, что невозможно понять, что это такое.

— Удивительно, Катин. Моя семья — по крайней мере со стороны отца — происходит из Плеяд. Однако я с детства разговаривал у себя дома как выходец из созвездия Дракона. Мой отец принадлежал к тому обособленному ядру старой гвардии граждан Плеяд, которые позаимствовали множество идей у своих предков с Земли и из созвездия Дракона, только это была Земля, которая умерла через пятнадцать лет после того, как старейший из этих художников взял в руки кисть. Когда я обзаведусь постоянной семьей, мои дети тоже будут так говорить. Не кажется ли тебе странным, что ты и я ближе друг другу, чем, скажем, Тай и Себастьян?