Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

Публика проглотила все изложенное, изумилась, ужаснулась и тряслась мелким трясом двадцать четыре часа в сутки. Бледные, перепуганные толпы приступом брали аптеки, сметали запасы снадобий, включенных в пропись Бьернсена едва лишь медикаменты прибывали со складов. Тысячи и миллионы прошли надлежащую обработку, узрели мир во всей чудовищной полноте, отбросили остатки сомнений — и взвыли.

В английском городе Принстоне, правда, никто не увидел ничего сколько-нибудь любопытного. Оказалось, местный завод противорадиационных препаратов заменил, ничтоже сумняшеся, метиленовую синьку толуидиновой. Профессор Зингерсон из Белградского университета послушно проглотил и синьку и мескаль, смазался иодом, взглянул в небо — и не разглядел ничего, что не видал бы всю жизнь, со дня рождения. О чем и заявил со всей приличествующей ядовитостью в убийственной статье, опубликованной итальянским “Доминика дель Коррьере”. Два дня спустя один путешествующий по свету американский ученый убедил еженедельник напечатать его письмо, где советовал добрейшему профессору либо снимать на время очки со свинцовыми стеклами, либо вообще заменить их линзами из флюорита. Никаких возражений от рассеянного югослава не поступило.

Тем временем на американском Западе устрашающего вида танки совершали встречные марши и броски через линию огня, ходили в беспорядочные рейды, сталкивались в бою, превращали друг друга в груды металла. Калифорнийское небо ревело бесчисленными стратопланами, вертолетами корректировки, стройными, выгнутыми истребителями. Управляемые бомбы утюжили землю Орегона и важные стратегические точки на востоке. До сих пор обе стороны удерживались от ядерных ударов, опасаясь обрушить лавину, которую человечеству уже не удастся остановить. В основе своей война развивалась подобно предыдущим — более или менее кровавым — несмотря на современное оружие, на использование роботов, несмотря на то, что конфликт развивался по принципу “кнопочной войны”, — исход боев решали рядовые солдаты, простые пехотинцы.

У азиатов их было вдесятеро больше, и прибывали новые, пополняя ряды, опережая потери.

Пространство сжалось еще больше, когда через месяц в дело ветупили сверхзвуковые ракеты. Они носились взад и вперед над барьером Скалистых Гор, за пределами видимости; летели впереди собственного рева, чаще всего мимо намеченной цели, но иногда нанося жестокие удары по густонаселенным районам. При дальности выстрела в две или даже три тысячи миль десятимильный промах — не столь уж малая меткость… От Бермуд и до самой Лхасы в Тибете любой город мог того и гляди е грохотом взлететь на воздух.

Небеса сверкали и пламенели, с чудовищным бесстрастием изрытая смерть, а люди всех рас и вероисповеданий смятенно и ежесекундно ждали гибели. Выручали только надежда, вера и неведение — никто понятия не имел, что сулит следующий миг. Ад воцарился вокруг. Простой люд принимал свою участь с животным фатализмом, хотя глаза видели больше, нежели когда бы то ни было прежде, а разум непрерывно сознавал угрозу, более неотвратимую и зловещую, чем любые угрозы, порожденные человеческими собратьями.

Больница Самаритэн одиноко возвышалась среди развалин. Нью–Йорк жестоко пострадал от азиатского нашествия. Пусковые установки неприятеля продолжали со всех концов обрушивать на город дальнобойные ракеты. Однако по счастливой случайности больница устояла.

Грэхем остановил свой помятый гиромобиль в трехстах ярдах от главного входа, вылез и оглядел горы обломков, загромоздившие всю улицу.

— Витоны! — предупредил Воль, который тоже выбрался из машины и стоял, тревожно осматривая хмурое небо.

Грэхем угрюмо кивнул: он также приметил скопление призрачных шаров, повисших над истерзанным городом. Земля то и дело содрогалась. Казалось, простертый в глубине великан корчился под каменным покрывалом, изрыгал фонтаны камней, кирпича, а потом оглушительно ревел от боли. Дюжины шаров, застывших в ожидании, ныряли вниз, торопясь поглотить его отрыжку. Пища, сваренная в адском пламени, была приправлена на славу. Витоны пировали на муках и боли обескровленного человечества.

Голубых вурдалаков совершенно не тревожила ново–обретенная способность жертв различать своего врага. Знал человек о существовании витонов или не знал, все равно противиться алчному призраку было невозможно, тот падал, набрасывался, впускал в трепещущее тело энергетические жгуты и жадно отсасывал нервные токи.