Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

— Так что, если у вас есть еще что-нибудь, постарайтесь все же убедить меня.

— Есть, есть, — заверил его Лиминг. — И тут уже дело не в моих словах, а в ваших.

— Что за чушь! Я ничего не говорил о ваших Юстасах.

— Напротив, вы говорили, что они могут сговориться.

— Ну и что же?

— А то, что сговориться они могут только в том случае, если существуют на самом деле. Если же я солгал, то Юстасов нет. А несуществующие создания никак не могут сговориться.

Комендант сидел не двигаясь, по его лицу разливался слабый румянец. Он выглядел, да и чувствовал себя как охотник, попавший в свой же капкан. Было видно, что офицер слева от него с трудом сдерживается от непочтительного смеха.

— Если вы не верите в Юстасов, — вдохновенно продолжал плести сети лжи Лиминг, — то по законам логики вы не можете верить и в сговор между ними. С другой стороны, если вы верите в возможность сговора, то вам придется поверить и в Юстасов. Конечно, если вы в здравом уме и, к тому же, в брюках с лампасами.

— Стража! — взревел комендант, злобно указывая пальцем на Лиминга. — Отвести его обратно в камеру!

Охранники с готовностью погнали пленника к двери, но комендант внезапно передумал.

— Стойте! — крикнул он. Схватив изобретение Лиминга, он помахал им перед его лицом. — А где вы взяли материал вот для этого?

— Юстас принес. Кто же еще?

— Убирайтесь!

— Мерс, фаплап! — стали подгонять его охранники, подталкивая прикладами. — Амаш! Амаш!

Остаток дня и все следующее утро он провалялся на скамье, обдумывая случившееся, планируя дальнейшие шаги, а в минуты отдыха — восхищаясь собственным превращением в отчаянного и беззастенчивого лгуна.

Снова и снова Лиминг связывал свой путь к освобождению, который он прокладывал с помощью одного лишь языка, с попытками ригелиан добыть свободу голыми руками. Кому повезет больше? И, что еще важнее, кто, вырвавшись на свободу, там и останется? Ясно одно: его метод менее утомителен для изголодавшегося обессиленного тела, но зато гораздо более изнурителен для нервной системы. У него есть еще одно преимущество — пока что ему удается отвлекать их от намерения выжать из него военные тайны. Так ли это? А может быть, с их точки зрения, его откровения о двойниках землян гораздо важнее всех подробностей вооружения, которые могут оказаться ложью? Во всяком случае, ему удалось на какое-то время избежать допроса, который мог бы оказаться очень жестоким и болезненным. Таким образом, оттянув расправу, он только подтвердил весьма мудрое изречение: мысли пачкают мозги.

Из любви к искусству он дождался подходящего момента, и охранник, заглянувший в глазок, застал его в разгар произнесения цветистой благодарности в адрес Юстаса за некую таинственную неназванную услугу. Как и ожидалось, это заставило перепуганного Марсина задуматься: кто же именно стал жертвой Юстаса. Наверняка, скоро и начальник караула задаст себе такой же вопрос. А в свое время — и другие офицеры.

Около полуночи, не в силах уснуть, Лиминг пришел к выводу: нет смысла делать дело наполовину. Если дело стоящее, то и выполнить его нужно как следует. Это относится и ко лжи, и к злодейству, и ко всему прочему. Мало довольствоваться многозначительной усмешкой, узнав о неприятностях врага.

Нужно идти гораздо дальше. Никто не застрахован от капризов судьбы. И удачи, и неудачи случаются во всех уголках вселенной. Так почему бы не приписать и то, и другое Юстасу? И почему бы ему не присвоить себе право карать и миловать?

И это еще не все. Удача и неудача — это событие со знаком плюс. А можно, минуя нулевую область, завладеть событиями со знаком минус. С помощью Юстаса он сумеет поставить себе в заслугу не только то, что происходило, — как хорошее, так и плохое, — но и то, чего не случилось. Тогда ему останется только заявлять права на события, а в промежутках — стричь купоны с несуществующего.

Лиминг не смог побороть искушения начать немедленно. Вскочив со скамьи, он заколотил кулаками и сапогами в дверь. Охранник только что сменился, потому что глаз, заглянувший в камеру, принадлежал Ко–луму — тому самому, который недавно больно толкнул Лиминга. Колум мог дать Марсину сто очков на перед: ведь он умел считать на всех двенадцати пальцах — если, конечно, дать ему достаточно времени для раздумий.

— А, это ты! — сказал Лиминг, демонстрируя огромное облегчение. — Как я рад! Я постарался, чтобы он отстал от тебя, и хоть ненадолго оставил в покое. Он чересчур горяч и слишком суров. Я вижу, что ты гораздо умнее других, а значит, можешь измениться к лучшему. Я объяснил ему, что ты слишком сообразителен, чтобы ходить в сержантах. Его нелегко убедить, но для тебя я постараюсь.