Пирс Энтони - Начинающий адепт

Стайлу стало любопытно: граждане древнего города Хараппа на индийском субконтиненте на Земле думали так же, как Граждане Протона? Может, они тоже опустошили ресурсы земель настолько, что не могли уже прокормить свою популяцию, и настолько ослабли, что в шестнадцатом веке до нашей эры были разбиты варварами с севера? Богатство и власть за счет уничтожения природы — это все равно что раковая опухоль в последней стадии. И, видимо, по-хорошему уговорить раковую опухоль умерить аппетиты — не получится.

Ну что ж, значит, похоже, ему — Стайлу — суждено обрести значительную власть на Протоне после разделения. А его двойник будет обладать властью на Фазе, если считать, что это пророчество имеет приоритет над пророчеством, запрещающим Голубому пребывание на Фазе. В распоряжении Стайла будут возможности Оракула-компьютера, которые весьма впечатляют, да и разумные машины помогут. Эти машины, разумеется, заслужили себе легальный статус. И тогда он сможет умерить аппетиты этого больного, зажравшегося общества.

Стайл вздохнул. Почему-то перспектива обретения такой власти и ответственности не привлекала его. Он желал только одного — жить на Фазе вместе со своими друзьями и Голубой Леди. Но именно этого он получить не мог. Неужели так плохо жить с Шиной? Конечно, нет. Она — лучшая из всех женщин Протона, если не учитывать ее природу. А к Голубой Леди тем временем вернется ее настоящий муж, в конечном счете она не будет страдать.

Однако самому Стайлу в это слабо верилось.

Вскоре показался табун единорогов, по вероятному предположению врагов маршрут шара должен проходить через это место. Стайл почувствовал жгучую боль от осознания того, что, возможно, видит Голубую Леди в последний раз. Ему придется рассказать ей обо всем, а затем попрощаться и… постараться скрыть, если сможет, что он на самом деле чувствует. Разрыв неизбежен; лучше, если все пройдет спокойно, без истерик.

Его встретил Верховный Жеребец.

— Голубой Лорд, давай я перескажу ему наш план, — вызвалась Коричневая. — А ты ступай к Нейсе и Леди.

Стайл поблагодарил ее, порой она бывает таким чудесным ребенком, правда, сейчас Стайлу совсем не хотелось делать то, что он собирался. Стайл набрался храбрости и поехал прямо в защищенный внутренний круг табуна, где уже с нетерпением ожидали Нейса и Голубая Леди. Он пытался убедить себя, что счастлив видеть их, но радостное чувство все больше вытеснялось предчувствием беды. Он пытался улыбаться, но они сразу догадались, что что-то не так, и осторожно подошли к нему.

— Что случилось, мой господин? — спросила Леди. — Твой поход против Адептов протекает не столь благополучно?

— С этим все относительно неплохо, — ответил Стайл. Он так много пережил за столь короткое время, и так мало времени провел с ней! Лишь совсем недавно они провели вместе медовый месяц, но кажется, будто прошли годы.

— Стало быть, то, чего мы опасались — правда, — произнесла Леди, рука ее покоилась на черной гриве Нейсы. — Я понесла от тебя дитя, и вот ты покидаешь нас.

Такова ее реакция? Он знал, что она способна на очень яркие проявления печали, гнева и любви. Почему же Голубая Леди ведет себя так, словно здесь решается пустяковый бытовой вопрос?

— Пророчество о твоем втором муже больше не защищает меня, — холодно произнес Стайл. — Ты зачала, и, что будет со мной, уже не имеет значения. Есть еще одно пророчество о том, что Фаза не будет в безопасности, пока Голубой Адепт не покинет ее. Теперь я — Голубой Адепт, и я не могу подвергать этот мир опасности. — И, пока говорил, он понял, что пророчества не лишены смысла: нынешний Голубой Адепт должен был уйти, чтобы смог вернуться умерший Голубой Адепт. Таким вот способом Голубой и уйдет, и останется одновременно, оба пророчества будут исполнены. — Миры разделятся, и я должен буду вернуться в свой мир.

Леди кивнула.

— Почему-то я знала, что так и будет. Пророчествам наплевать на счастье людей. Главное, чтобы предсказания сбывались.

Святая истина — судьба жестока.

— Все же одна ты не останешься, — быстро добавил Стайл. — Душа твоего первого мужа, моего двойника, сохранилась. Он скоро явится в обличии живом.

На мгновение хладнокровие покинуло ее.

— Он жив?

— Не совсем. Он лишился тела, но, думаю, мне удастся вернуть его к жизни. И он станет таким, как прежде, если можно так выразиться.

Она нахмурилась.

— Но я теперь люблю тебя!

— И я люблю тебя. Вот только когда твой муж оживет, мне рядом места уже не будет. Я считал его мертвым, иначе не женился бы на тебе. Он пожертвовал жизнью ради спасения Фазы и теперь вправе обрести новое тело. Так будет правильно.