Николай Дашкиев - Рабовладелец

Керамической пене, которая почувствовала себя человеком, не надо ни пищи, ни воздуха; запаса атомной энергии в реакторе хватит на сотни, а то и тысячи лет. И только в одном это существо чувствовало острую, ненасытную жажду, — жажду свежей информации. А право на ее поставку узурпировал академик Март. РАБОВЛАДЕЛЕЦ Март.

Как страшно было об этом думать, и все же это только предположение. Но вот на глаза Паулю попалась карточка, которая начиналась словами:

"Докладываю тебе, повелитель мой…" А следующая — еще страшнее: "Ты восхвалял своего покорного раба, но…"

У Пауля аж голова закружилась: он, всегда такой сдержанный и спокойный, яростно выругался и швырнул ящик с карточками в нишу утилизатора — пусть исчезнут, развеются на атомы, чтобы следа не осталось!

Удар был ужасен. Это было страшнее, чем услышать о гибели Марта. Смерть друга не разрушает его образа, а наоборот, утверждает, навечно фиксируя в памяти живых все лучшее, что было в нем. Сейчас же образ распался. Уже не было друга. Не было альянта. Был гаденький, мелкий человечек, который в двадцать первом веке обнаружил черты далеких предков, которые только-только получили право называться людьми.

Рабовладелец… Этим званием древние римляне гордились. Крепостники средневековья — уже стеснялись его. Но, видимо, не только толстобрюхие фабриканты и твердолобые помещики Российской империи, но и выдающиеся тогдашние гуманисты подняли бы на смех всякого, кто стал бы объяснять им про недопустимость рабства по отношению к нескольким центнерам упакованной в панцирь керамической пены. Однако — меняются обстоятельства, меняются критерии. Теперь иначе как рабовладельцем академика Марта не назовешь. И из-за этого академик Пауль, его альянт, услышав тревожный вызов индикатора жизни, снял с руки браслет, который не снимается никогда пока живет человек. Вот из-за чего он ответил только на третий экстренный вызов Службы Жизни, а когда раздался четвертый — дал понять Марту, что узнал всю глубину его падения: "ПРИДУ НА ПОМОЩЬ, КОГДА СЛЕПОЙ ПРОЗРЕЕТ, А НЕМОЙ ЗАГОВОРИТ".

Все эти дни он тщетно пытался связаться со своим психодвойником, используя нейтринофор, который стоял в кабинете Марта. Психодвойник не отвечал. Вполне вероятно, Март использовал некий тайный, известный только ему код. Поэтому, исчерпав все возможности нейтринной связи, Пауль решил лично вступить в контакт со своей психокопией. Вот почему он оказался среди руин бывшего Института Актуальных Проблем.

К сожалению, он не дошел до цели буквально несколько метров.

Пауль дернулся еще раз. Напряг до последнего предела свои могучие мышцы чемпиона по тяжелой атлетике. Аж потемнело в глазах, но все-таки удалось передвинуть рукав скафандра на несколько сантиметров в нужном направлении. Отдохнув немного, в четвертый раз принял биостимулятор, — хотя это уже грозило шоком, — повторил свой отчаянный рывок и снова отвоевал несколько квадратных дециметров крайне необходимого "жизненного пространства". Все дальнейшие усилия были напрасны — рукав наткнулся на вертикальную стену. Правда квантовый излучатель был теперь направлен не в сторону, а вперед. Но радости от этого мало — чтобы освободиться от проклятой глыбы, луч нужно направить назад и вверх. Однако кто знает, как она там держится? Не сдвинется ли с места, если разрушить лучом завал?

Единственное, что беспокоило Пауля: не попасть лучом излучателя в "Дельту", — он избегал слова "психодвойник", как избегал его и Март в своем незаконченном письме. Может, "Дельта" даже мечтает о благословенном небытие — оно положит конец позорному рабскому существованию. А если нет? Если в этом кибернетическом существе жажда жизни превышает все, в том числе и чувство гордости и самоуважения?.. Поэтому, прежде всего надо найти общий язык с этим существом, получить из первоисточника подтверждение того, что академик Март действительно преследовал мерзкую, сугубо эгоистическую цель.

К счастью, устройство управления было вмонтировано в рукоятку излучателя. Пауль включил его на минимальный радиус действия в низкотемпературном режиме: луч не столько резал железобетон, сколько выпаривал воду из его трещин. Казалось, будто в глубинах глыбы взрывались тысячи микродоз тротила, — она растрескивалась, осыпалась градом обломков, которые снова зажимали рукав скафандра, отбирая с таким трудом завоеванное пространство.

Он переключил излучатель на режим резки и через некоторое время услышал приглушенный стенками скафандра шорох. Итак, впереди — отверстие, куда начали сыпаться обломки. Так-так, вот уже и рукав немного освободился, его можно передвинуть сантиметров на двадцать левее.