Николай Дашкиев: Рабовладелец

А впрочем, если говорить правду, эта "одинаковость" вызывалась вовсе не тождественностью способностей и стремлений. Физически и психически Март и Пауль различались, как небо и земля. Резвый, шустрый, непоседливый Март был неизменным лидером для медлительного великана Пауля. Именно Марту принадлежали идеи всевозможных проделок и шалостей, за которые обоим частенько перепадало в детстве. Марту же принадлежали и те действительно "безумные" теории, за разработку которых оба получили звание академиков. Как в детстве, так и сейчас Паулю отводилась роль исполнителя замыслов.

Но, следует отдать должное: Март всегда все делил с другом — и наказание, и славу. Все научные труды выходили под общим авторством.

И вот теперь, когда академик Март был обречен на ужасную медленную смерть, его ближайший друг и альянт Пауль отрекся от своей почетнейшей обязанности… Что случилось? Ведь год назад, когда должны были оперировать Марта, Пауль, ссылаясь на свое необычайно крепкое здоровье, предлагал отдать Марту свою почку заранее, чтобы не допустить еще одной операции в будущем. Он не осуществил своего намерения только из-за отчаянного сопротивления Марта.

Да что там год назад, совсем недавно, когда Марта положили в клинику во второй раз, Пауль посещал его ежедневно. И вдруг — исчез. Исчез накануне решающего консилиума. За этим исчезновением крылась тайна. Может, даже досадное недоразумение. А речь-то шла не просто о жизни и смерти человека, но о существовании одного из самых выдающихся ученых планеты. Поэтому Служба Жизни, вопреки традиции, послала экстренный Сигнал Розыска в четвертый раз. Через несколько минут нейтринофор Главного Координатора напечатал на стандартном бланке:

"МАРТУ, ЛИЧНЫЙ ИНДЕКС № МКИА-235Р76.

ПРИДУ НА ПОМОЩЬ, КОГДА СЛЕПОЙ ПРОЗРЕЕТ, А НЕМОЙ ЗАГОВОРИТ.

ПАУЛЬ, ЛИЧНЫЙ ИНДЕКС № МКИА-235Р75".

Что это — бред сумасшедшего или проявление смертельной ненависти?..

Но не было основания ни для первого, ни для второго предположения. Итак, оставалось третье: у альянтов была какая-то тайна, о которой не знает никто. А поскольку нейтринограмма адресована лично Марту, ему надо ее передать.

Академик Март до сих пор не знал о печальном приговоре консилиума. По традиции Службы Жизни больному сообщали о неизбежности последней операции только после получения согласия альянта-донора. Март, вероятно, догадывался, что дела его плохи, но ему не давали задумываться, заставляя спать по двадцать три часа в сутки, — этим, кстати, уменьшали нагрузку на больную почку.

Ни у кого не было сомнения: нейтринограмма академика Пауля важна для больного: вероятно, смысл ее будет для него неприятен, — следовательно, и состояние здоровья ухудшится. Но кто знает, не кроется ли в ней спасение. Решили рискнуть.

Когда академик Март прослушал сообщение, он смертельно побледнел и прошептал: "Я знал, что это случится рано или поздно… Жаль… Как жаль!"

Он долго лежал неподвижно, — даже врачи забеспокоились. А потом сказал неторопливо:

— Передайте ему два слова: "Уже сделано". А если он не ответит, немедленно пришлите спасателей к руинам нашей лаборатории в бывшем Институте Актуальных Проблем. Академик Пауль будет там.

Впервые за все время существования Службы Жизни был подан Сигнал Розыска в пятый раз.

Но академик Пауль на него не ответил. Он его просто не слышал.

Заходящее солнце отбрасывало тревожные блики на руины циклопических построек на краю леса. Здания были разрушены мощным взрывом двенадцать лет назад, и сквозь трещины в камне и в промежутках причудливо покореженных балок давным-давно пробились растения. Однако и трава, и кусты были немощные и жалкие: здесь был еще высокий уровень радиоактивности.

Тихо-тихо вокруг, только стрекочут кузнечики. Их здесь уйма: радиация им не страшна, а птицы сюда не суются. И еще притаились у своих тенет гигантские уродливые пауки.

Эти тоже сумели выжить и приспособиться к новым условиям.

Но вот, вдруг прервался стрекот, бросились в темные закоулки пауки — среди завала камней послышались громкие шаги, блеснуло что-то металлическое. Это — человек в скафандре высшей противорадиационной защиты.

Скафандр — тяжеленный, а тут еще этот лабиринт искореженных металлических конструкций и хаос обломков железобетона. Человек продвигается осторожно, неуклюже. Остановился перед выцветшей, облупленной табличкой с эмблемой высшей радиационной опасности. Коснулся таблички металлопластиковой перчаткой.