Герберт Уэллс - Невидимка

Минут через пять, в течение которых мысль его скользнула в далекие соображения о социальном строе будущего и затерялась окончательно в определении времени, доктор Кемп опомнился, со вздохом спусти окно, и вернулся к письменному столу.

Приблизительно через час в наружную дверь позвонили. Со времени выстрелов Кемп писал довольно вяло, с промежутками рассеянности. Теперь он прислушался. Он слышал, как служанка отворила дверь, и ждал ее обратных шагов по лестнице, но она не шла. «Что там такое, желал бы я узнать?» — сказал про себя Кемп.

Он попробовал снова приняться за работу, но напрасно, встал, сошел вниз, из кабинета на площадку, позвонил и крикнул через перила горничной, появившейся в передней внизу.

— Письмо, что ли? — спросил он.

— Просто шальной звонок, сэр, — отвечала она.

— Я сегодня что-то не в своей тарелке, — подумал про себя Кемп, вернулся в кабинет и на этот раз очень решительно принялся за дело.

Вскоре он снова погрузился в работу, и в комнате не стало слышно ничего, кроме тиканья часов да тихого скрипа пера, бегавшего в самом центре светлого круга, который лампа бросала на стол.

Было уже два часа, когда Кемп кончил на ночь свою работу. Он встал, зевнул и пошел наверх ложиться. Уже сняв пиджак и жилет, он сообразил, что хочет пить, взял свечу и сошел вниз в столовую за сифоном и бутылкой виски.

Научные занятия доктора Кемпа сделали его человеком очень наблюдательным, и, вторично проходя через сени, он заметил на линолеуме, рядом с ковриком, внизу лестницы, маленькое темное пятнышко. Он пошел наверх, но вдруг это темное пятнышко почему-то заинтересовало его. Что могло оно значить? Повидимому тут действовал элемент чего-то бессознательного. Как бы то ни было, он вернулся с своей ношей, прошел в сени, поставил на пол сифон и виски и, наклонившись, тронул пятнышко. Без особенного удивления заметил он, что пятнышко имело цвет и липкость запекшейся крови.

Он опять взял сифон и виски и вернулся наверх, соображая и стараясь объяснить присутствие крови. На площадке он увидел нечто и остановился в изумлении: ручка двери в его спальню была в крови.

Он взглянул на свою собственную руку. Рука была чистая, да к тому же он вспомнил, что, когда пришел из кабинета, дверь была отворена, — следовательно, он не трогал ручку вовсе.

Он вошел прямо в спальню, с лицом совершенно спокойным, может быть, несколько более решительным, чем обыкновенно. Взгляд его, вопросительно блуждая вокруг, упал на постель. На одеяле была лужа крови, а простыня была разорвана. Когда он раньше входил в комнату, он этого не заметил, так как прошел прямо в туалетному столу. С противоположной стороны постель была примята, как будто кто-нибудь только что сидел на ней.

Тут у него явилось странное впечатление, — ему будто послышалось, что кто-то сказал вполголоса: «Боже мой, Кемп!» Но доктор Кемп ни в какие голоса не верил.

Он стоял и смотрел на скомканные простыни. Неужели это, в самом деле, был голос? Опять оглянулся вокруг, но не заметил ничего, кроне взбудораженной и окровавленной постели. Потом он ясно услышал какое-то движение по комнате около умывальника. Во всех людях, даже образованных, таится некоторое суеверие. Чувство сверхъестественного охватило Кемпа, и ему стало жутко. Он затворил дверь, подошел к туалетному столу, поставил сифон и вдруг вздрогнул: между ним и умывальником висела в воздухе окровавленная тряпка.

Он смотрел на нее, выпучив глаза. Это был пустой бинт, бинт, завязанный по всем правилам, но совершенно пустой. Доктор Кемп шагнул вперед, чтобы схватить его, но его остановило чье-то прикосновение и голос, говоривший совсем рядом.

— Кемп, — сказал голос.

— А? — сказал Кемп, разинув рот.

— Не робейте, Кемп, — продолжал голос. Я — Невидимый.

Кемп некоторое время не отвечал, только смотрел на бинт.

— Невидимый? — проговорил он наконец.

История, над которой он так издевался еще нынче утром, сразу припомнилась Кемпу. Кажется он, в эту минуту даже не очень испугался и не очень удивился. Сообразил он все только впоследствии.

— Я думал, все это выдумка, — сказал он.

Преобладавшая в голове его мысль была о тех аргументах, которые он столько раз приводил нынче утром.

— На вас бинт? — спросил он.

— Да, — отвечал Невидимый.

— О! — вырвалось у Кемпа, но он овладел собой. — Постойте, — сказал он. — Но ведь это все вздор… Какой-нибудь фокус.

Он вдруг шагнул вперед, и его протянутая к бинту рука встретила невидимые пальцы. Он отшатнулся и побледнел.