Александр Тюрин - Падение с Земли

Инспектор стал убирать с экрана изображение комнаты, вначале цвет, потом плоскости стен, потолка и пола, изображения предметов. Стер и самого себя.

— Сверху ничего нет, и по бокам, и снизу. Ничто вас не держит, вы падаете. Вы на дне самой глубокой впадины мира. Только холод и тьма вокруг. Но вас принимает в себя раковина. В ней тепло и свет, в ней забота, в ней ваша жизнь. Никогда не покидайте ее, если хотите себе всех благ.

В густой черноте экрана появился маленький светящийся пузырек, который принялся разрастаться, пока в нем не стал просматриваться полумоллюск-получеловек, посапывающий и сосущий палец.

— А это вы! — поспешил обрадовать инспектор.

Но из погруженного в нирвану насупраэнцефалиненного беспамятного дяди Вити донеслось:

— Нет, это ты. — Как конденсатор разрядилось дяди-Витино сердце — из него выскочила целая связка разрядов. Потом послышалось обращение к инспектору: — Думаешь, что сердцевед, а в натуре говноед. У тебя душа — зараза, чемпион ты унитаза.

Феодосий хотел обидеться, но потом сообразил, с кем имеет дело. А дядя Витя уверенно продолжил:

— Сейчас кокну крышку и выйду. Отойди-ка, не то наступлю.

Феодосий поморщился. Не дяди-Витины угрозы так его достали — вовсе нет, к подобным фокусам он давно привык. Просто картинка на экране переменилась незапланированным образом. Уже не пятно, а яйцо какое-то. И не эмбриончик в нем сидит, а гад противный. Одна пасть чего стоит — воронка, глаз на стебельке, пронзительный, красный, еще и отростки на тельце, все крутятся, как скакалки. Чудик вдобавок стал метаться туда-сюда, будто собрался яйцо расколотить. А снаружи на том яйце сидел крохотный даже по экранным меркам мужичок и тюкал по нему молоточком. Феодосий метнулся к другому экрану, поскорее опознать просочившийся игровой модуль. Но ничего из этой затеи не вышло. От ворот — поворот, никакой запрос не проходил из-за переполнения быстрой памяти.

— Начальник, — тем временем шепнул дядя Витя, — я тебе сейчас говорить буду, а ты записывай в скрижали истории. Скоро перекинусь я чудом-юдом. Я уже себя будущего вижу. Внушительное зрелище, пиши, поэт, свой стих. Но здесь меня не очень-то полюбят, я ведь все показатели испорчу. Так что подготовься к церемонии прощания.

Было невооруженным глазом видно, что дядя Витя «расфокусировался». Но колоть его опасно, супраэнцефалин ему и так всю защиту снял.

— Сейчас только отколупну скорлупку немного, — бредил дядя Витя, — да ногу высуну, к ней ножная сила и привяжется, она поможет одолеть дорогу. Потом и руку за ручной силой протяну. А это значит, что я чего хочешь достану. Потом крылатую силу выловлю, и, значит, до неба доберусь. Когда я большим сделаюсь, кого затошнит со страху, у кого расстройство желудка, а певец песню споет про наш с тобой поединок. Я тебя головой укушу. Ты только заранее в протокол занеси, что ристалище у нас честное. А то вскоре тебя, какой ты есть, уже не станет.

И тут всяческий свет исчез — совершенно неожиданно, несмотря на все страшные предупреждения. Но инспектор сумел быстро перестроиться. Вытащил из ящика стола свой хорошо пристрелянный товарищ «Маузер-XXІ». Помахал огоньком зажигалки. Дядя Витя был внутри себя и не обращал на инспектора пристального внимания. Феодосий, профессионально удерживая его смутную фигуру краем зрения, подкрался на цыпочках к двери. Она была совсем не на замке, каталась себе взад-вперед, как в сарае. Феодосий сразу отскочил вбок, прижимая к себе оружие, чтоб не выбили. Потом заголосила тревога, длинный сигнал, на до-ре-ми. Уже, выходит, отключился и внешний периметр охраны. Инспектор кое-что сообразил, стараясь не маячить на фоне двери, подкрался к задержанному гражданину. Скинул обруч с его головы, выдернул руки из держателей и влепил кулаком в сельский лоб. Дядя Витя рухнул вместе с «электрическим стулом», успев проорать «всех не перебьешь». И тут вернулся свет в лампы да экраны, заткнулся сигнал тревоги, щелкнул, закрываясь, замок двери. Феодосий уселся на свое место, промокая мокрое лицо рукавом. «Маузер-XXІ» на всякий пожарный положил поближе — в карман. На экране тьма проглатывала чудовище, сминала, скручивала его, несмотря на визги протеста. А тюкающего мужичка и след простыл.

Инспектор съел конфету — сласти всегда помогали проведению анализа, подышал полным носом из курильницы с ладаном — это успокаивало. Наверняка его подопечный затащил «К2» из сетевого эфира своими мыследействиями, допер Феодосий. Ну-ка еще раз попробовать схватить вирус, положить его в баночку. Но в терминале хватать было нечего. Феодосий, как пианист, выбросил руки к клавиатуре и сделал снимок быстрой памяти. Кристаллосхемы памяти, только что по горлышко грязные, теперь были ослепительно чисты. Ну, а знаменитый контроль рабочей зоны кибероболочки? Как бы потоньше справиться у дежурного, чтобы он не заподозрил, кто притащил вирус в Эту мирную обитель?