Ант Скаландис - Последний спринтер

Так появилась Зона Тоннеля - круг со стокилометровым радиусом, обнесенный двумя рядами колючей проволоки, и через каждые двести метров вышки и локаторы, и ни единой живой души внутри. Только раз в полгода в Зону приезжала экспертная комиссия во главе с крупнейшим специалистом по ядерному оружию бывшим генералом Джонатаном Брайтом. Члены комиссии оценивали состояние Тоннеля, дискутировали о возможных методах отключения автоматики, предлагали новые системы охраны, обсуждали планы дальнейших действий. И на каждом заседании вновь и вновь поднимался уже набивший оскомину вопрос: взрывать Тоннель или ждать, пока придет решение? И были еще вопросы. Честно ли оценил Дэммок спрятанные ценности? И есть ли вообще ценности под Тоннелем? Что, если это просто злая шутка? А директор Международного института кибернетики доктор Себастьян Диего Корвадес предположил, что шутка даже и не злая, дескать, под Тоннелем и бомбы-то никакой нету. Но даже это невозможно было проверить, так как не найдено было пока методов зондирования, не предусмотренных инструкцией. И проблема оставалась проблемой, и было только одно положительное решение - решение, подсказанное Дэммоком. Однако никто к этому серьезно не относился, никто не верил в возможности спринтеров, а Корвадес - так прямо заявлял, что, чем пускать по Тоннелю спортсмена, уж лучше попробовать один из способов отключения автоматики: вероятность успеха та же, а жизнью человеческой рисковать не придется.

А меж тем Тоннель Дэммока подстерегала уйма всевозможных случайностей. Он был чем-то вроде бочки с порохом, которую используют в качестве пепельницы, чем-то вроде дамоклова меча, висящего, как известно, на конском волосе. Странное созвучие этих двух имен - Дэммок и Дамокл - привело к тому, что Тоннель стали называть Дамокловым Тоннелем и только уже потом вспомнили, что пресловутый меч был подвешен не Дамоклом, а над Дамоклом, и сделал это сиракузский тиран - царь Дионисий, гораздо больше похожий на Дэммока, но уже не по звучанию, а по сути.

И вот случилось. И, как всегда, совсем не то, чего можно было ожидать. И это было серьезно. Землетрясение произошло накануне очередного выезда экспертной комиссии в Зону, и в эту ночь вся комиссия была здесь, в отеле при Комитете по охране.

Волжину вдруг почудилось, что он сидит на бомбе, а под рукой - пружина взрывателя, и стоит только шелохнуться, как двести пятьдесят мегатонн ядерного заряда поднимут в воздух миллионы тонн земли. Он с трудом заставил себя протянуть руку к видеотелефону и набрать номер Джонатана Брайта. Брайт не спал. Он был в пиджаке и при галстуке. То ли еще не ложился, то ли уже успел собраться. Второе было вполне возможно: Брайт - старый армейский волк - одеваться привык молниеносно.

- Что будем делать, Джонни? - спросил Волжин.

- Ты имеешь в виду Тоннель?

Это был главный недостаток Брайта: он всегда задавал массу лишних вопросов.

- Нет, я имею в виду бильярдную партию, которую мы с тобой не доиграли вчера.

Брайт не прореагировал.

- Слушай, - сказал он, - как думаешь, будут еще толчки?

- Видишь ли, землетрясение в Зоне Тоннеля - это событие с почти нулевой вероятностью, следовательно, повторение его еще менее вероятно. С другой стороны, если случилось одно событие с нулевой вероятностью, может произойти и второе.

Брайт обдумал услышанное и произнес:

- А тебе не кажется, что логика - довольно мерзкая штука?

- Тоннель мерзкая штука, а не логика. Так что будем делать?

- Звонить в Хьюстон.

- Значит, и ты так считаешь?

- Да, - сказал Брайт. - Выбора у нас не осталось.

И экран погас.

"Черт возьми, - подумал Волжин, - а я ведь так и не удосужился посмотреть ту запись! Перезвонить Брайту? Нет, лучше я позвоню в свой Комитет".

На экране появилась Анна Трейси, миловидная блондинка из Ливерпуля. Этой своей секретарше Волжин особенно симпатизировал, и сейчас невозмутимый вид Анны, мирно вязавшей при свете настольной лампы, как-то сразу успокоил его, все страхи показались далекими и нереальными.

- Анна, - сказал Волжин, - будьте добры, разыщите мне кассету с разговором Брайта и Джонсона, Боби Джонсона, и дайте ее, пожалуйста, на мой экран.

И пока стекло тихо мерцало в ожидании передачи, Волжин вспомнил, как Брайт, дико возмущаясь и не выбирая выражений, рассказывал о встрече с Бобби Джонсоном. Рассказ получился яркий, и Волжину его вполне хватило тогда, но теперь было интересно посмотреть на Джонсона повнимательнее.