Томас Диш - Сто две водородные бомбы

Гриста страшно мучила похмельная жажда, а «небольшая сумма», пожалованная Службой поиска новых талантов на расходы, растаяла как снег на солнце. И хуже всего, он был настолько пьян, что совершенно не помнил, каким образом потратил эти деньги.

Грист, сто два ребенка и сто один попечитель были собраны в маленькой аудитории, бывшем ресторане, на 15-ом этаже здания, где подвергались наказанию лекцией невыносимого м-ра Максимаста.

— …и в этот период мирового кризиса самым ценным ресурсом нашей дорогой страны является не что иное, как вы, ее дорогие дети. Вы ее будущее. В свои двадцать лет вы изобретете ее новое оружие, вы будете определять ее глобальную стратегию, командовать ее армиями, образуете новое поколение, которое понесет дальше факел, полученный из наших рук.

Лекция, читаемая с тем же накалом вдохновения, длилась уже более часа и вкратце сводилась к тому, что дети получат стипендию на обучение в элитной школе, находящейся где-то в Европе, или в каком-то другом месте, о котором Грист и не слыхал. Учреждение для сверходаренных детей. Ну что ж, он скорее рад, что Чарли 3-ей Роты покинет армию.

Но ведь и остальные присутствующие дети — тоже. Половина этих мальчиков, похоже, из армейских приютов. Грист чуял тут что-то подозрительное.

А что если Служба поиска новых талантов — всего лишь вывеска? И кому прятаться за ней, как не ЦРУ? Оно покушается на монополию армии. Пытается перекроить закон Мангейма. Невозможно представить, как далеко оно может зайти.

Отношение детей к происходящему было странным, это бросалось в глаза. Грист занимался выучкой детей — по крайней мере, мальчиков — годы и годы… и никогда еще не видал, чтобы они в какой-либо группе вели себя подобным образом. Они сидели как зомби, слушая этого дебильного тягомота.

Грист, терпение которого не выдержало сурового испытания, поднялся и двинулся к выходу из аудитории, откуда мисс Эплтон с любовью следила за своим выводком юных гениев.

— Где-нибудь неподалеку есть таксофон? — спросил он.

Мисс Эплтон объяснила, где находится ближайший.

И все это время м-р Максимаст долбил свое как заведенный.

Дети заерзали на стульях, почувствовав неловкость. М-р Максимаст только что объявил себя их общим отцом. Сознание Чарли потянулось к сознанию Линды, чтобы подбодрить ее. « Сестра моя, сестра» , — какое все-таки грустное ободрение.

В то время как видимый м-р Максимаст машинально продолжал свою бесконечную лекцию на тему подхваченного факела свободы (взрослая часть аудитории задыхалась от скуки), основной Максимаст объяснял телепатически, что их отцом он выступает скорее в общенаучном смысле, чем сугубо биологическом. Различие стало более понятным после того, как они узнали, что м-р Максимаст — существо искусственно созданное, а не живое. Мисс Эплтон, несмотря на все свое очарование, тоже не была человеком.

Затем он сообщил детям, что их матери (то есть, те женщины, которые умерли при родах) не являлись им матерями в генетическом смысле слова.

Потом пообещал, что каждый из них получит возможность встретиться со своими настоящими родителями. В детали м-р Максимаст вдаваться не стал и не уточнил, какова была природа тех, кто произвел их на свет. Эти указания отсутствовали в том сообщении, которое он передавал.

То, что телепатическое послание можно транслировать техническими средствами, дало ответ, по крайней мере, на один вопрос, встававший перед детьми: загадку ста двух идентичных текстов. Максимаст признался, что однажды вечером, вскоре после того как объявление Службы поиска новых талантов появилось на всех телеканалах и во всех основных изданиях комиксов, полный текст рассказа был передан во всех направлениях… и с такой силой, что никакой ребенок, воспринявший послание, не мог устоять перед необходимостью представить его на конкурс.

М-р Максимаст закончил свои речи, и ту, что произносил вслух, и ту, что телепатически, и пригласил детей полюбоваться панорамой, открывающейся со 102-го этажа, последнего уровня Эмпайр Стейт Билдинг.

Когда он спустился с кафедры, раздались жидкие аплодисменты, перешедшие в тягостное молчание. Несколько взрослых поднялось. Тетушка Виктория толкнула племянницу, оставшуюся сидеть с застывшей на лице отсутствующей улыбкой. Она не могла всерьез упрекнуть девочку за то, что та уделила речи так мало внимания. Ей самой еще никогда не доводилось слушать столь скучного оратора.