Дмитрий Скирюк - Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

Тот нахмурился.

- Просеивай базар. Я законы знаю. Без предупреждений обойдётся. А ты бы подумал лучше вместо того, чтоб языком молоть. Ты пришлый, слишком многого не знаешь, а стариков не слушаешь. Много вас таких... из молодых, да ранних. Гляди, прищемишь нос, потом раскаешься.

Рутгер даже посерьёзнел.

- Он что, дерётся хорошо? - спросил он.

- Не в этом дело.

- А в чём?

- Сам увидишь.

- Значит, он тебе никто, - с глубокомысленным видом ещё разок прощупал почву Рутгер. - Тогда чего ж ты так о нём печёшься? А?

- Я у него зубья лечил, - мрачно отрезал Матиас. - Один пойдёшь?

- Новичков хочу проверить.

- Кого?

- Вильгельма, Штихеля и... - Рутгер вдруг заколебался, но потом решился и таки добавил третьего: - И Смитте-кузнеца

- А, этого толстяка... Ну-ну.

Матиас усмехнулся и ушёл без пожелания удачи, оставив Рутгера озадаченным и даже чуточку растерянным.

А он ведь что-то слышал про него... про этого... Проклятие, даже имя не вспоминалось! Ну, про того, кого им заказали. В общем, что-то такое про него Рутгер точно слышал, но давно, и не мог вспомнить, что именно. А потому за дело взялся.

И вот сейчас все четверо вторую ночь торчали возле старой лавки, за углом. Четверых человек должно было хватить.

А может, и троих.

Смитте за его спиной долго переминался на месте, потом шумно задышал.

- Рутгер...

- Я сказал: молчать, - напомнил тот, но поразмыслил и решил не лютовать. - Чего тебе?

- Дело в следующем: мне бы это... отлить бы.

- Только не тут.

- Ага. Я быстро.

- Одну-то ногу здесь оставь, - пошутил Вильгельм.

- Тихо! - Вольф наставил уши, как собака, и весь подался вперёд. Слышь, Рутгер? Вроде, как идёт кто-то...

- Точняк, идёт! - возбуждённо заёрзал Штихель. - Гляди в оба, Рутгер: он сейчас нарисуется.

Смитте торопливо застёгивал штаны и шептал ругательства.

Шаги были едва слышны. Рутгер вгляделся в темноту, впрочем, уже заранее зная, что идёт заказанная дичь. Сегодня ночью два или три раза здесь уже шатались припозднившиеся постояльцы, спотыкались, чертыхались и топали, как взвод пехоты. А этот шёл бесшумно, ловко огибая кучи мусора и брёвен, словно на дворе был белый день. В руках его был посох, за спиной мешок. Капюшон не давал разглядеть цвет волос, но парень шёл определённо к лавке.

- Это он, - шепнул Рутгер. - Ребята, ощетинились...

- Рутгер, давай мы его сами, а? - жарко зашептал Вильгельм ему на ухо. - Ну, давай!

Сперва Рутгер хотел его осадить, но что-то его остановило. Он кивнул и указал рукой, мол, действуйте, а сам остался наблюдать. В конце концов, парней давно было пора проверить в настоящем деле.

Три тени вышагнули в проулок.

- Эй, парень!

Рутгер стиснул зубы: первая ошибка! Никогда не окликай того, кого идёшь убить: нет смысла. Грабить, - тогда пожалуйста, а убивать... Не о чем с такими говорить. Какой-нибудь богач ещё конечно может откупиться, но профессионал не перепродаётся. Или перепродаётся, но только один раз. После этого из гильдии уходят, а иначе ты не жилец.

А всё Вильгельм. Пижон: и тут сподобился... Камилл, как про него рассказывают, тоже был любитель поиграть с клиентом словно кошка с мышкой: подходил, знакомился, бывало даже выпивку ему ставил. Лишь потом убивал, когда не ждали. На этом и погорел. Рутгер этого не понимал и завсегда работал просто.

Парень между тем остановился. Поднял взгляд.

- Да? - сказал он коротко, оглядывая каждого из трёх. На краткий миг Рутгеру показалось, что взор его скользнул и задержался на проулке, где засел он сам, и Рутгера пробрал озноб: уж здесь-то темнота была совсем чернильной. Впрочем, если тот и посмотрел сюда, навряд ли что сумел увидеть. Рутгер чуточку гордился своим даром видеть в темноте и сомневался, что ещё кому-то в городе под силу это дело.

- Ты того, - тем временем осведомился Смит-те, - не травник часом будешь?

- Если так, то что?

Рутгер нахмурился: что-то здесь было не так. Спокойный голос. До кошмарности спокойный. Будто ничего не происходит. Ну, подумаешь: в безлюдном тёмном переулке поздней ночью подошли поговорить мордовороты. Трое. Вольф, поджарый, востроносый, как собака, и с рукой за пазухой, Вильгельм с блескучей сумасшедшинкой в глазах и Смитте габаритами, как венский шкаф, от чего его голова казалась несуразно маленькой.

Ничего особенного. Очень симпатичные ребята.

- А то, что кое-кто привет тебе просил передать.

- Какой привет?

- Горячий, - Штихель ухмыльнулся.

- Ну, передавай.

- Держи!

Нож Вильгельма промелькнул в ночи, как молния, промазал, сбликовал и звякнул о кирпич: травника на этом месте уже не было. Он отскочил, одним движеньем сбросил плащ и отшвырнул мешок, потом скользнул из тени в тень по хрупким доскам над провалом в мостовой и там, на другой стороне улицы стал их ждать. Смитте выругался, бестолково завертел дубинкой, и лишь потом башкой. Вольф наоборот - ощерился, пригнулся, подобрался, обнажил тесак и перепрыгнул на ту сторону. Вильгельм поигрывал оставшимся ножом, неторопливо обходя противника по часовой; на губах его блуждала дикая улыбка.