Дмитрий Скирюк - Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

Следов на свежевыпавшем снегу не отпечаталось.

Ни единого.

Рыжий знахарь исчез, как будто бы вовсе не приходил.

И ветра не было.

* * *

Женщина бежала через лес. Потом по луговине. Снова по дороге. Вновь по лугу. Бег её был почему-то неуклюж, тяжёл; так не бегут, так убегают на пределе сил. Она задыхалась, падала, споткнувшись, внове вставала и оглядывалась. Часто-часто. Грудб её тяжело вздымалась и опадала, волоса растрепались, на лице смешались ожидание и страх. Светало. Было лето. Холод солнечного утра не успел ещё смениться жарким днём; овраги бредили туманом. Тёмная зелёная трава блестела каплями росы, низ юбки женщины намок и тяжело хлестал её по исцарапанным лодыжкам; женщина была босой. Звуков не было ни пенбя птиц, ни шороха листва; бежала женщина в полнейшей тишине, и от того всё это выглядело ещё страшнее.

Затем дорога сделала поворот, и впереди вдруг показался дом. Обычный дом, белёный двухэтажный деревянный, с подворьями и палисадом, крытый красной черепицей. Только вот стоял он почему-то на отшибе возле рощи старых лип.

Бег стал совсем невыносим. Не переставая оглядываться, женщина добежала до крыльца, заколотила в дверь обеими руками, потом рванула за дверную ручку. Дверь была не заперта. Она ворвалась в дом, задвинула щеколду и закрыла дверь на крюк, потом прижалась к ней спиной и огляделась.

Внутри опять таки царила тишина, горел огонь в очаге. В первой комнате не оказалось ни души, во второй тоже никого, и в кухне, и в спальне и в кладовке - тоже. Женщина металась, хлопая дверьми, из комнаты в комнату, и пустой огромный дом казался ей ещё страшнее, чем луга и лес. Он казалось рос на глазах, становился всё больше, раздувался и вытягивался в высоту и в ширину. Она уже не узнавала помещений, не могла понять, была она здесь раньше, или это ей только кажется. Да есть здесь наконец хоть кто-нибудь?

Она хотела крикнуть и осеклась, парализованная страхом. Хоть кто-нибудь...

Хоть кто-нибудь?

Не надо никого!!.

Внезапно глаза её расширились, и ватную глухую тишину пустого дома разорвал пронзительный истошный женский крик.

НИЧЕГО

Знали мудрецы в осенний стон:

Что случится, то случится.

Время пеленать стальным крылом

Тление низин.

Д. Ревякин

Д.Ревякин, Рудники свободы / Оружие,1998

Полузадушенная, Ялка вырвалась из сна, замахала руками. Села на кровати, тяжело дыша.

Открыла глаза. Огляделась.

В доме было тихо и темно, хотя день был в самом разгаре. Полночи Ялка проворочалась, измученная сомнениями и воспоминаниями. Кошмар настиг её под утро; она уже несколько раз просыпалась и засыпала опять, ловила ржавые обрывки снов, и вот - доигралась. Недаром, видно, говорили ей и мама, и тётка: лучше недоспать, чем переспать. В окошко сочился уже привычный и теперь не раздражающий зелёный свет, в камине тлели угольки. Постель её скомкалась, рубашка пропиталась потом и прилипла к телу. Девушка отдышалась, встала, поправила волосы, немного подумала и направилась к бочке - умыться.

Лишь теперь Ялка осознала, что кричала она сама.

Вода в бочонке была холодна; умываясь, Ялка замочила волосы, схватила в рукава воды и потому вытиралась особенно долго. Всё время хотелось оглянуться. Её пугал немного этот дом, пустой наполовину и от этого донельзя тёмный и гулкий, хотя травник уже не раз говорил ей, что опасности нет: и дверь второго входа и труба второго камина были замурованы. Дверь в баню, и без того закрытую на крепкую щеколду, Ялка подпирала на ночь колышком. И всё же она не могла отделаться от ощущения, что за нею кто-то наблюдает. Что-то было не так. Что-то происходило, и Ялка не была уверена, что это ей нравится.

Во всяком случае, кошмары ей давно не снились.

Очень давно.

Травник так и не появился. И вообще день начинался наперекосяк. Собираясь приготовить завтрак, Ялка не нашла на месте своего ножа и столкнулась с некоторой странностью: в доме травника вообще не обнаружилось ножей. Ни единого. Ей припомнилось, что до сих пор она не видела также ни топора, ни пилы, и если бы дрова в сарае не были заранее наколоты начетверень, девушке пришлось бы нелегко. Поколебавшись, Ялка стащила со стены меч, но резать что-либо мечом оказалось страшно неудобно; она сильно порезалась, кое-как замотала ладонь платком и повесила клинок на место.

Аппетит пропал. Она всё же собрала на стол, но есть не стала, только выпила немного простокваши и съела хлеба с мёдом.

Затянувшийся сон не отпускал, мысли ворочались тяжело и вяло. Накатывала дурнота. Поразмыслив, Ялка решила прогуляться, подышать свежим воздухом и заодно проветрить дом, обулась, облачилась в безрукавку и направилась к двери. В последний момент вспомнила про коробку с чёрным воском, вернулась и намазала им башмаки.