Дмитрий Скирюк - Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

- Это... мне?

- Тебе, конечно, - усмехнулся травник. - Кому же ещё?

Васильковые глаза его искрились, словно снег под солнцем.

Башмаки даже на вид были дивные, добротнейшей работы, на гвоздях, с подбором не высоким и не низким, а как раз таким, чтоб и ходить удобно, и чтоб со стороны смотрелось, как картинка. Подковки, пряжки, ремешки; на толстых стельках - выстилка из меха... Ялка никогда не то что даже не мечтала о таких, - вообще не представляла, что такие вещи есть на свете! Сколько эта пара башмаков могла тянуть на рынке, лучше было и не думать. Бухарский ковёр можно было купить. Сам Лис носил простые горецкие башмаки, с острым носком и с обмоткой, на тонкой подошве, ничем не примечательные. Причину такой щедрости Ялка не могла отыскать и терялась в догадках.

- А... за что? - спросила она, внезапно чувствуя, что краснеет.

- Ну, надо же тебе в чём-то ходить, - он присел к ней на кровать. Зима на носу, а я же выбросил твои... ну, эти... - он прищёлкнул пальцами, нахмурился, - колодки деревянные...

- Клумпасы?

- Ну, да. Надень.

Травник говорил и вёл себя совершенно спокойно, и настороженность, обуявшая было девушку, постепенно отступила. Ялка нерешительно погладила мягкую кожу, полюбовалась ещё раз желтоватым бисером латунных гвоздиков, затем поставила башмаки на колченогий стул и сложила руки на коленях. Покачала головой.

- Я... Я не могу их взять, - сказала она, наконец. - Это слишком дорогой подарок для меня... У меня никогда не было таких... таких...

- Значит, будут, - отмахнулся травник. - Не думай об этом. Если тебе так легче, можешь считать, что мне они достались даром.

- Даром? - Ялка недоверчиво наклонила голову, но похоже было, что Жуга не врал. - Но как...

- А, - тот уклончиво мотнул косматой гривой, - старые долги. Не ворчи, обувайся. Всё равно ведь придётся надеть: свои башмаки я тебе не отдам, хватит с тебя безрукавки. Надевай, хочу посмотреть, подойдут или нет.

Ялка не решилась дальше спорить, молча высвободилась из-под одеяла и влезла ногами в обнову. Нагнулась, затянула ремешки, немного покуражилась с застёжками, потом встала и прошлась по дому, с непривычки очень громко стуча каблучками. Башмаки скрипели, что твоя телега. Ялка выгнулась, покосилась на ноги через одно плечо, через другое. В груди защекотало детской радостью, губы против воли расползлись в улыбке. Ой, хороши... Ногам внутри было тепло и мягко, как дотоле не было никогда, а уж зимой - и подавно. Со всем Лис подгадал - с размером, с шириной, и даже оставалось ещё место, чтоб одеть чулки потолще. Интересно знать, подумала она, на глаз определил, или успел, пока она в жару валялась, мерку снять?

Она почему-то покраснела и потупилась.

- Ну? По ноге? - спросил тем временем Жуга, критически наклонив голову.

"А зачем он тебе, девка, а, идёшь ты пляшешь?"

- Ага, - сказала она.

- Не сутулься.

- Это от вязания, я всегда чуть-чуть горбатая, - смущённо ответила та, и невпопад добавила: - А в дверь стучали сегодня.

- Стучали? В дверь? - деловито осведомился травник, выкладывая из котомки снедь, бутылки и какие-то тугие свертки серой мешковины. - Когда? Днём или ночью?

- Ночью. Тихо-тихо так. Тебя не было, а я побоялась открывать. Потом ушли.

- А, тогда не обращай внимания, - отмахнулся тот. - Это Том-стукач. Он тебя не обидит.

- Том-стукач? - переспросила Ялка. - А кто это?

- Не знаю, я никогда его не видел. - Травник покопался в глубине мешка и вынул оттуда стеклянную баночку, наполненную чем-то чёрным. Протянул девчонке. - На, держи. Это для башмаков.

- Дёготь? - догадалась Ялка.

- Угу - кивнул тот. - Он с воском. Смажешь перед тем, как выходить. Щётка там.

Он указал.

Говорящие крысы, банник, Том-стукач... Кто следующий? Куда она попала?

Ялка сглотнула пересохшим горлом, повертела баночку в руках, с опаской покосилась на дверь. Но всё было тихо. Никакого стука. Вообще ничего.

Тишина.

Только сосны скрипят на ветру.

- Спасибо, - поблагодарила она и сняла башмаки. Обтёрла их рукой, поставила на лавку. - Я никогда не видела таких замечательных башмаков. Ни на одной ярмарке.

Травник поскрёб в бороде, покивал своим каким-то мыслям и пытливо посмотрел на девушку.

- А ни на одной людской ярмарке ты и не смогла бы их увидеть, медленно проговорил он, особо выделив при этом словечко "людской". - Людям до этих башмаков ещё сто лет расти, а может, и все двести.

Ялка, как ни была ошарашена, всё-таки нашла в себе способность пошутить:

- Что ж они, выходит, сами выросли? На дереве, как пироги в стране Кокань? [Название мифической страны всеобщего изобилия, любимой грёзы всех и каждого в голодные века средневековья (если не считать, разумеется, рая Небесного).]