Дмитрий Скирюк - Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

Браслет, который сделал для мальчика травник, был неудобен и великоват, морозил руку, но вскоре Фриц к нему привык и носил, не снимая, в холода задвигая поглубже в рукав. Все попытки выяснить, зачем он, или обнаружить в нём что-нибудь волшебное, закончились ничем: на вид, на ощупь и на вкус это были самые обычные бронза и камень, хоть тресни.

Фриц размечал полянки крошевом следов, взбирался на деревья и карабкался на скалы, он знал теперь здесь каждое дупло и трещину, и там, где не хватало цепкости у пальцев и ногтей, ему всегда помогал его верный Вервольф. Как-то он нашёл гнездо сороки с крышей. В другой раз - фиолетовую друзу низкопробных аметистов. Однажды он отыскал каменный топор, со сколотым краем и без рукояти, но - вполне настоящий топор. А ещё как-то раз он расколол случайно подвернувшийся под руку камень и обнаружил внутри большую стрекозу с ладонь длиной, правда, мёртвую и какую-то не настоящую, а как будто нарисованную. Как она могла там оказаться, он решительно себе не представлял.

Но один раз всё-таки случилось что-то, похоже на учёбу. Они с Жугой возвращались домой, оба усталые и нагруженные связками дубовой коры, и Фриц спросил, как это травник сделал так, чтоб их с Золтаном не было видно, когда они бежали из Лиссбурга.

- Ах, это... Ничего особенного, - рассеянно ответил тот, думая о чём-то своём. - Просто я отвёл им глаза, вот и всё.

- Как так?

- Ну, это просто. Даже ничего такого делать не надо, было бы желание, - Жуга и огляделся, подыскивая подходящий пример. Они остановились.

- Видишь это дерево?

- Ну, вижу, - согласился Фриц.

- Рассмотри его внимательно. Запомни всё... Запомнил?

-Да...

- Отлично. Тогда пошли.

И они двинулись дальше. Дерево, которое травник просил рассмотреть и запомнить, вскоре скрылось за поворотом тропы. В молчании они прошли довольно долго, - Фриц не рисковал о чём-то спрашивать, как вдруг Жуга остановился, посмотрел с хитрецой на мальчишку и опустил на снег свою вязанку. Уселся на неё верхом и знаком показал, чтоб Фриц проделал то же самое. Фриц проделал.

- Ну что, ты ещё помнишь то дерево? - поинтересовался травник.

- Конечно, - Фриц кивнул и уже открыл рот, готовый описать его во всех подробностях, но травник протестуя выставил ладонь.

- Не надо, - сказал он. - Не надо. И так верю... Скажи мне лучше вот что. Рядом с тем деревом было второе. Чуть-чуть позади. Ты помнишь?

Мальчишка растерялся. Вопрос застал его врасплох.

- Второе?.. - пролепетал он. - А было второе?

- Да, - кивнул Жуга, - там их было два. Так что ты можешь мне о нём сказать?

- Я н-не запомнил...

- Но хоть что-нибудь? - продолжал допытываться травник. - Какое оно из себя? Высокое? Не очень? Берёза? Осина? На ветках много снега или мало?

Фриц нахмурил лоб, напрягся, но тщетно: если там и было какое-то другое дерево, то он совершенно не обратил на него внимания. Вообще не заметил. Вспоминалось что-то, но смутно: куст - не куст, дерево - не дерево... Да и то не вспомнилось бы, если б не Жуга.

- Я... ну, я не рассмотрел, - наконец признался он. - Я же вообще не смотрел на него, на это другое дерево.

- Почему?

- Ну... Мне это было не нужно.

Жуга рассмеялся и хлопнул себя по коленкам.

- Не нужно? Так вот тебе первый урок, - сказал он. - Настоящим невидимкой стать очень трудно. Да и зачем? Хочешь быть незаметным - будь на виду, только стань вторым деревом, и никто тебя не увидит. Когда ты вырастишь это второе дерево в себе, умение придёт само. Ты понял?

- Нет.

- Поймёшь, - он посмотрел на небо. - Ладно, пошли, а то нас уже наверное заждались.

- Жуга...

Тот обернулся:

- М?

- А что за дерево там было? То, второе.

- Что, разобрало? - травник улыбнулся. - Рябина. Рябина с ягодами. Правда, почти все уже опали, но на макушке ещё много. Раскидистая такая, тонкая, вся в снегу.

- У... А ведь верно...

- Теперь-то хоть вспомнил?

- Теперь - вспомнил...

Когда пришли домой, Жуга вдруг сделался сосредоточен и хмур. Пока Фриц и девушка ели, он достал из сундука чернильницу и лист пергамента, очинил перо и что-то принялся писать. Про ужин он как будто забыл, и к еде не притронулся. Потом свернул исписанный лист в трубку, перемотал шнурком и хлопнул свёртком по колену.

- А теперь - спать, - объявил он и дунул на свечу.

* * *

Далеко от Фландрии и от Испании, в просторном новом доме на окраине деревни у подножия Хоратских гор черноволосый бородатый и плечистый мужчина стоял у образов и вертел в руках большой тёмный опал на коротенькой цепочке, оправленный в чернёный мельхиор. Взор мужчины был задумчив и угрюм. Сам камень до того висел на уголке иконы божьей матери: в здешних местах любили вешать всякие красивые цацки в красный угол.