Алекс Ривендж: Чужой

— Стоп! Теперь я вижу. Пещера. Нет! Несколько пещер! Матерь Божья… Это похоже на пещеру в тропиках, но размеры…

Кейн спускался по полукруглой, ребристой, как стиральная доска, стене зала, размеры которого пугали и одновременно восхищали. Даже самая смелая фантазия земного архитектора не смогла бы создать подобное сооружение.

— Похоже на огромный коридор. Даллас, ты любишь хоккей?

— Люблю. Ты в порядке?

— Да. Помнишь манеж в Лос-Анжелесе? Так вот, это совсем не похоже и в несколько раз больше!

Зал разделялся на секции, каждая размером с поле для игры в регби. Голубой туман окутывал пол, не давая возможности рассмотреть дно. Нависающие складки аркады светились тем же желтоватым светом, что и стены верхнего этажа. Вдали виднелась огромная светящаяся впадина. Это, по-видимому, было либо продолжение исполинского коридора, либо переход в следующий зал.

— Не молчи! Что там у тебя? — задребезжал в наушниках голос Далласа.

— Все в порядке, кэп, продолжаю спуск. Еще метра три — и стоп. Я немного прогуляюсь, осмотрю достопримечательности.

Кейн коснулся пола и оказался погруженным по колено в голубой туман на перемычке между секциями. Перемычка была узкой, но по ней вполне можно было идти, осматривая зал. Под тонким слоем голубого тумана шевелились желтые клубы пара, исходившие из яйцеподобных предметов.

— Даллас, здесь тысячи каких-то яиц. Странное зрелище. Похоже на какой-то космический инкубатор.

— Они что— живые? Ради Бога, будь осторожен. — Голос Ламберт дрожал и срывался.

— Все в порядке, детка. Посмотреть бы на наседку. Кэп, продолжаю визуальный осмотр.

Пауза.

— Продвижение затруднено. Весь пол в чертовой слизи..

— Возьми пробу этого дерьма.

— Есть, кэп.

Кейн достал микроконтейнер, набрал код забора пробы и опустился на колено. Раздался свист, и в щель нырнула маленькая струйка вязкой субстанции. Рука прошла сквозь тонкий слой голубого сияния и на перчатке с шипением начали исчезать комочки грязи и слизи.

— Черт… Кэп, знаешь, а сразу и не скажешь, что они настолько чистоплотны…

— Ты это о чем? Мне спуститься к тебе?

— Как хочешь. Здесь все хозяйство накрыто рассеянным лазером. Хитрые ребята. Стерильно, как в операционной. Наверное, и вправду дети.

Кейн включил фонарь на полную мощность, пытаясь разглядеть содержимое ниш. Ботинок, увязший в слизи, пополз, ранец за спиной тоже отнюдь не придавал устойчивости — и Кейн кубарем скатился в желтоватый туман.

— Мать!

— Что с тобой?

Голос Далласа звучал приглушенно. Очевидно, защитный экран создавал помехи.

— Ничего. Просто поскользнулся.

Кейн поднялся, утопая в мягкой искристой пыли инкубатора-аквариума.

— А здесь все-таки не шибко чисто.

Странные предметы окружали его. Напоминающие пещерные сталагмиты с обрубленными вершинами, они громоздились один возле другого, образуя тем не менее правильные ряды. Взяв фонарь, Кейн приблизился к одному из них. В ярком свете лампы можно было разглядеть оболочку, под которой что-то пульсировало и переливалось оранжевыми и желтыми бликами. Теперь было видно, что «это» состоит из множества чешуек, схожих со змеиной кожей.

— Какие странные… По-моему, там внутри есть жизнь. Кажется, они дышат… Будь крайне осторожен!

— Все нормально. Не беспокойтесь.

Он провел рукой над верхушкой яйца — и четырехлепестковый зев, лоснящийся алой, мерцающей в рассеянном свете влагой, вздрогнул. Кейн отдернул руку и направил фонарь на основание яйца. По позвоночнику пробежал липкий озноб: под чешуей оболочки отчетливо просматривалось медузоподобное существо. Оно играло веерами розовой ткани.

— Боже! Оно действительно живое. Это настоящая органическая жизнь!

От основания кокона прошла волной судорога, и четырехстворчатый венчик покрылся белесоватой слизью. Словно лепестки цветка, раскрылись мясистые створки купола, обнажая розовую шарообразную оболочку с белыми прожилками. Смотреть на это было тяжело и страшно. Пот заливал глаза. Шар пульсировал, словно передавая биение невидимого сердца.

— Кейн! Почему ты молчишь? Мы спускаемся!

Голос Ламберт с трудом пробивался в затуманенное сознание. Зрелище настолько захватило человека, что забыв об осторожности, он приблизил лицо к загадочному цветку. Мгновение — и своды пещеры огласились непонятным верещащим звуком и чавканьем. Что-то вырвалось наружу как чертик из табакерки, и человек отлетел к стене, хватаясь за шлем. Мгновение — и вновь тишина затопила просторы зала…