Алекс Ривендж - Чужой

— У него каменное выражение лица. Никаких эмоций. Улыбается только ртом, а глаза холодные, бегают, но ничего не выражают.

— Это не показатель. Он все время торчит в лаборатории. Тоже человек, не выспался, как ты и я, а может, и побольше нашего. Не забудь, он все это время не отходил от Кейна.

— Не отходил-то он не отходил… А это он сканировал Кейна после того, как эта тварь отклеилась от него?

— Нет.

— А почему?

— Слушай, пойди и спроси его об этом сама. Только после обеда. Не порть людям аппетит. Я могу сказать только одно: выглядит Кейн вполне прилично.

— Да, но он ничего не помнит.

— Слушай, — Даллас скрипнул зубами и с размаху ударил кулаком о переборку, — Рипли, если бы тебе на лицо присосалось что-то подобное, то, интересно знать, как бы ты реагировала? Тут забудешь что хочешь! Даже собственное имя. Так что, по-моему, он еще хорошо отделался.

— Нет, Даллас, все это очень странно.

— Да с чего ты взяла?!

— Он помнит только высадку на планету. И все! А потом только какие-то галлюциногенные видения. Мне кажется… Нет, я уверена, что эта тварь стерла у Кейна память!

— Послушай, брось все это. Это — ерунда, бред. Потом! Дай парню прийти в себя. Сначала эта тварь, потом кома, анабиоз. И ты хочешь, чтобы он что-то помнил? Ему нужен отдых и серьезная реабилитационная терапия. Я говорю это как специалист. Ему нужно отдохнуть. Да и нам всем тоже не помешает. Пошли к ребятам. Вот увидишь, он сейчас поест и ему станет намного легче.

— Да, наверное. Но мне что-то неспокойно. Я не чувствую, что мы все в безопасности, — Рипли встряхнула головой. — А может, ты и прав, надо отдохнуть, расслабиться… Ладно, пойдем.

Круглый огромный стол в центре кают-компании был весь завален чашками, баночками, пакетиками, тюбиками с разнообразной синтетической снедью. Веселье было в самом разгаре. Все ели и весело болтали. Паркер шутил не переставая, хохотал и подмигивал Ламберт, которая, как всегда, курила больше, чем ела, и пила кофе. Сигарета в ее руках дрожала, роняя пепел прямо на скатерть.

Кейн ел за четверых, и сидящий рядом с ним Паркер не мог упустить такого повода для шуток:

— Эй, парень! Может, мне лучше отсесть? А то ты и меня проглотишь! Он, наверное, устал, вот и проголодался!

— Чего пристал, — заступился Эш и пошутил с совершенно каменным лицом: — Может, он сейчас лопнет от еды!

Но Кейн не обращал на них никакого внимания; он сосредоточенно жевал и только бубнил с открытым ртом:

— Первое, что я сделаю, когда вернусь на Землю, так это просто объемся какой-нибудь натуральной жратвой. О… совершенно неважно какой, но это будет только натуральная пища.

— Да, конечно, — весельчак Паркер был всегда рядом, — а я буду загорать на пляже в Майами. И, между прочим, мне будет насрать решительно на все.

— Ну, так уж и на все? — подмигнул Эш.

— Ну, почти на все. Само собой, веселиться я буду в свое удовольствие. Что ж я — монах какой-то, что ли? Но зато на все остальное мне будет насрать, это точно!

— Послушай, заткнись! — добродушно посоветовал Даллас разошедшемуся Паркеру. — Ты начинаешь мне надоедать, да и девушки вон не могут спокойно кушать, — и он указал на Ламберт, которая так смеялась, что очередной глоток кофе застрял у нее в горле и не шел ни туда, ни сюда; и теперь девушка делала героические усилия, чтобы вдруг не оказалось «сюда». Проблемы своего пищеварительного процесса и перистальтики обсуди, пожалуйста, в другом месте. Хорошо?

— Да, сэр, — отрапортовал негр и скорчил совершенно невозможную рожу.

Ламберт согнулась над столом, и кофе выплеснулся у нее изо рта вместе со взрывом хохота. Смех душил ее. Хоть скатерть и рукава ее комбинезона были мокрые, она хохотала как полоумная, ни на что не обращая внимания. Рипли выронила вилку и качая головой, смотрела на Паркера, который от смеха чуть не падал со стула. Эш молча что-то жевал и как-то странно улыбался одними губами. Даллас делал вид, что сердит, но тоже улыбался в бороду.

— Можно подумать, что ты давно не ел так вкусно, — перешел Паркер ко второму действию концерта. — Ты же знаешь, что все здесь искусственное. Так что ешь пока то, что дают!

Все были так увлечены клоунадой, что даже не заметили, как Кейн покраснел как рак и склонился над столом со страдальческой гримасой на лице. Он захрипел, изо рта его стали вываливаться куски непроглоченного салата, глаза вылезли из орбит, вены на шее и висках вздулись, а кожа на скулах вытянулась, рискуя вот-вот лопнуть. Руки свела судорога, пальцы скрючились и рвали ворот футболки. Улыбка мгновенно слетела с лица Паркера, и недоумение сменило буйную радость. Он пару раз похлопал ладонью Кейна по спине, но тот зашелся еще больше.